Том 1. Стихотворения
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

«Я заснул на распутьи глухом…»

Я заснул на распутьи глухом. В высоте, на небесные кручи, Поднимались тяжелые тучи. Это было не ночью, а днем. Я лежал на избитом пути, На краю много знавшей дороги. Здесь и люди и звери и боги Проходили, чтоб что-то найти. Я дремал как живой, но мертвец, Как умерший, но чающий жизни. И, отдавшись душой укоризне, Задремал я как труп наконец. И тогда мне явилась она, Та, кого я и прежде, неясно, Так любил, безнадежно, безгласно, Как любить нам велела – Луна. Надо мною бесплотная тень, Наклоняя воздушное тело, Ближе быть, дальше быть, не хотела. И погас утомительный день. Все смешалось в сомкнувшейся мгле. Я мечтал – да, как все – о святыне. И как труп я покоюсь доныне На избитой шагами земле.

«Мы прячем, душим тонкой сетью лжи…»

Мы прячем, душим тонкой сетью лжи     Свою любовь. Мы шепчем: «Да? Ты мой? – Моя? – Скажи! – – Скорей! Одежды брачные готовь!» Но я люблю, как любит петь ручей,     Как светит луч. Последний я, иль первый, меж лучей, Навек, на миг, – мне все равно, – я жгуч Но я люблю, как любит льнуть к волне     Воздушность ив. Мне все равно, что скрыто там на дне, – Я в зеркале поверхности красив. Поверхность отражает выси гор,     Измены дня. Мой милый друг, лелей в себе мой взор, Как тень, как сон, люби, люби меня!

Тончайшие краски

Тончайшие краски Не в ярких созвучьях, А в еле заметных Дрожаниях струн, – В них зримы сиянья Планет запредельных, Непознанных светов, Невидимых лун. И если в минуты Глубокого чувства, Мы смотрим безгласно И любим без слов, Мы видим, мы слышим, Как светят нам солнца, Как дышат нам блески Нездешних миров.

На разных языках

Мы говорим на разных языках. Я свет весны, а ты усталый холод. Я златоцвет, который вечно молод, А ты песок на мертвых берегах. Прекрасна даль вскипающего моря, Его простор играющий широк. Но берег мертв. Измыт волной песок. Свистит, хрустит, с гремучей влагой споря. А я живу. Как в сказочных веках, Воздушный сад исполнен аромата. Поет пчела. Моя душа богата. Мы говорим на разных языках.

Поздно

Было поздно в наших думах. Пела полночь с дальних башен. Темный сон домов угрюмых Был таинственен и страшен. Было тягостно-обидно. Даль небес была беззвездна. Было слишком очевидно, Что любить, любить нам – поздно. Мы не поняли начала Наших снов и песнопений. И созвучье отзвучало Без блаженных исступлении. И на улицах угрюмых Было скучно и морозно. Било полночь в наших думах. Было поздно, поздно, поздно.

Млечный путь

(сонет)

В те дни, когда везде был Млечный Путь, Я полюбил несдержанность мечтанья, И верю, звездный хаос мирозданья В моих словах блеснет когда-нибудь. Теперь! Сейчас! Вольнее дышит грудь. Я полон сладкой дрожью ожиданья, Они встают, забытые преданья, Погасшие, хотят опять блеснуть. Я вижу первозданную планету, Воздушную, как остров голубой, Там в первый раз я счастлив был с тобой. В начальной тьме оставил я примету, Сказав тебе: «Прощай, когда-нибудь Мы вновь с тобой полюбим – Млечный Путь».

Обыкновенная история

Она так шумно-весела,   И так светла, – Как между скал певучий ключ,   Как яркий луч. В ней все любовь, в ней все мечта,   И красота, Как все в лесу, в лучах весны,   Любовь и сны. Зачем же радостный расцвет   Веселых лет, – Как летний блеск сменен зимой, –   Окончен тьмой? Теперь навек с одним она,   Прошла весна. Как дым вкруг пурпура огней,   Он всюду с ней. Цветок роскошный отблистал,   И мертвый стал. И как в гербарии он сжат,   Бесцветен взгляд. В ней ключ застывший усыплен,   В ней смутный сон, Как тусклый мертвенный налет   Стоячих вод.

Соединенные

Сожженный край томительной равнины, На ней забытый раненый солдат. Вдали синеют горы-исполины. – «Ты не придешь, ты не придешь назад!» Там, где-то, край обиженный и бедный. В глухой избе, за пряжей, у окна, Какая-то одна, с улыбкой бледной, Вдали от мужа – мужняя жена. Меняет Солнце область созерцанья, Роняет тень одним и жжет других. Все ближе ночь. Все тише восклицанья. В такую ночь пришел он как жених. Равнины спят. Пред счастьем пробужденья Меняет Солнце пышный свой наряд. К одной стране восходят все виденья. – Да, он придет, придет к тебе назад!