Том 3. Стихотворения
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

Две воды

В сутках две воды.

Архангельская поговорка
Две воды – одна с высот, А другая из низин. Две беды – одна убьет, Над другой – ты властелин. Две воды – а капель счет Слит в одно в игре пучин. Тучно пучится она, Вековая глубина Колыхается, как кит, В час, когда в пучинах спит. Тучны вечные снопы, Звучны косы и серпы. Холод кончен, тает лед, Зеленеет гладь долин Ледоход, вода идет, Мать мертва, но весел сын. Ключ поет, в цветах есть мед, Две воды, а путь один.

Желай

Желай того, чего желают Боги, Хотеньем божески-прямым, И ты пройдешь несчетные дороги, А не развеешься, как дым, Твои восторги будут многи, Ты станешь памятью, преданьем вековым, Желай, чего желают Боги, Нельзя идти путем иным.

Огненная межа

День Купалы, день Ивана, зорко сторожи, Этот день есть знак раздельный огненной межи. Все, что было, круг свершило, отступает прочь, Выявляет блеск свой сила в огненную ночь. Если ты сумел бесстрастно точный круг замкнуть, В чаще леса не напрасно ты держал свой путь. Сонму всех бесовских полчищ не прейти черты, Пусть их жмутся, не прорвутся в область Красоты. Сотни рук, несчетность цепких, в жажде тьмы и бед, Не ухватят твой недвижный папоротник-цвет. Все зрачки, искусных в сглазе, острых вражьих глаз Не дождутся, чтобы взор твой, светлый взор погас. Все шептанья, все дыханья в чаще вековой Не осилят заклинанья, – круг всевластен твой. Дух твой светел, ты распутал все узоры лжи, Ты крещен великой тайной огненной межи.

Свадьба воды и огня

Свадьба Воды и Огня Это зеленые храмы растений, При всемирных свечах светлоглазого Дня, При несчетных свечах звездосветных полночных горении. Лики Воды и Огня, Обвенчавшихся в пресуществленьи двойного начала, Принимают все краски, и Временность, в Вечность маня, Одевается в золото, светится ало, И на свадьбе Воды и Огня Сколько есть изумрудов, играний опала, Сколько раз между трав переменный алмаз Целовался с Водой, и росинка зажглась, Сколько раз по одежде живой изумруда Пробежал поцелуйный шиповник-рубин, И, желание в стебле кольнув, он стремление вызвал оттуда Лепестки поманил, расцвеченности тайных глубин, И пожаром червонным зажглось многоцветное чудо, И на долы Земли снизошла вышина, И зажглось Семизвездье с улыбкой Венеры, В незабудках, в сирени, в лазурностях льна, В сонмах маленьких лун, солнц, живущих вне меры, В сочетаньях планет Луговых и лесных, В бесконечностях разных сплетений, Впивающих Свет, И его претворивших в пахучий и красочный стих, Фимиамы во храме зеленом растений, Гул хоралов колдующих Ночи и Дня, При великом слияньи двух разных святых навождений, На свадьбе Воды и Огня.

Руны

Чья была впервые руна? Индры, Одина, Перуна? Всех ли трех? Иного ль Бога? Есть ли первая дорога? Вряд ли. Вечны в звонах струны. Вечны пламенные руны. Вечен хром с его аккордом Вечен Ворон с криком гордым. В Ветре молкнет ли рыданье? В Море ль стихнет причитанье? Полюбив, не минешь битвы. Не забудешь слов молитвы. Чтоб пройти леса и горы, Нужно ведать заговоры. Значит, нужно ведать руны, Ибо чащи вечно юны. Значит, нужно ведать чары, Ибо горы вечно стары. И всегда душе знакомы Руны, молнии, и громы.

Дух древа

Своей мечтой многоветвистой, Переплетенной и цветистой, Я много храмов покрывал, И рад я знать, что дух стволистый В телесном так воздушно-ал. Но, если я для верных, нежных, Для изнемогших, безнадежных, Свои цветы свивал светло, Я знаю, в лепстах безбрежных, Как старо темное дупло, И, если вечно расцветая, Листва трепещет молодая, Я, тайно, слушаю один, Как каждый лист, с ветвей спадая, Впадает в летопись судьбин. И те, что ведают моленья, И те, что знают исступленье, И те, в которых разум юн, Как буквы, входят в Песнопенье, Но буквы не читают рун.

Морана

Морана

Умирание – мерещится уму. Смерть нам кажется. Лишь верим мы во тьму. Эти сумерки сознанья и души, Смерть всемирную пред ночью утиши. Умягчи Морану страшную мольбой. Зачаруй ее в пустыне голубой Разбросай среди жемчужин алый цвет. Зачаруй. Морана – дева, ты – поэт. Засвети сияньем звездным брызги слез. Дай алмазов темноте ее волос. «Меркнуть рано», прошепчи, – она вздохнет. Поцелует, усыпит, но не убьет.

Ткачиха

Дева вещая, ткачиха, Ткет добро, с ним вместе лихо, Пополам. Левой белою рукою Нить ведет с борьбой, с тоскою. А рукою белой правой Нить прямит с огнем и славой. Ткани – нам. Дева вещая, ткачиха, В царстве Блага, в царстве Лиха, Где-то там. Пой для Девы, Дева глянет, Только ткать не перестанет Никогда. Сердцем зная все напевы, Заглянул я в сердце Девы. Полюбил, и полюбился, В замке Девы очутился Навсегда. Любо мне, но душу ранит Шум тканья, что не устанет Никогда. Диво вечное, ткачиха, Тки, колдуй, но только тихо, Не греми. А не то проснутся люди, И придут гадать о чуде. Нам вдвоем с тобою дружно, Нам не нужно, не досужно Быть с людьми. Дева вещая, ткачиха, Тише, тише, в сердце – тихо, Не шуми.

Через столетия столетий

Камень. Бронза. Железо. Холодная сталь. Утро. Полдень звенящий. Закатность Печаль. Солнце Пьяные Солнцем. Их спутанный фронт. Камнем первый повержен был ниц мастодонт. Солнце Воины Солнца и дети Луны. Бронза в бронзу И смерть И восгорг тишины. Солнце Ржавчина солнца. Убить и убить. Воду ржавую пьют, и еще будут пить. Солнце тонет в крови. Мглой окована даль. Камень был Бронзы нет. Есть железо и сталь. Сталь поет. Ум, узнав, неспособен забыть. Воду мертвую пьют, и еще будут пить.