Тлалок – бог Влаги. О нем также см. «Маиию» в «Птицах в Воздухе».

Чикомекоуатль, Семизмейная, богиня Маиса, есть как бы воплощение числа 7. Это число в ряду чисел 1 – 13 стоит как раз посередине. Поэтому она означала сердце в человеке. Число 7 – самое счастливое [el setimo numero de todos los signos era bien afortunado у prospero]. Эта песня пелась во время посева маиса. Тамоанчан – Закатный Край, Дом Нисхождения, Дом Рождения.

Ксочикветцаль, Изумрудная Роза, Богиня Цветов и Любви, раньше была супругою бога Дождей, Тлалока, но Дразнитель Двух Сторон, Тецкатлипока, украл ее у него, унес ее на девятое небо, и она стада богинею Любви. Она там царит, в Тамоанчане, растет там цветущее Древо, и воздухи там весьма прохладительные и деликатные. Она покровительница беременных, ткачих, и швей. Не ткут ли стебли свой наряд? Не исполнены ли луга самым узорным вышиваньем? Не таит ли стебель всегда в своем лоне новую, еще не тронутую взглядом, красоту, которую вот-вот он родит, которая вот-вот засияет своими детскими глазками? Жители теплых долин, в южных частях Мексиканского плоскогорья, праздновали, в нашем месяце Октябре, праздник Ксочикветцаль, и при этом мальчиков и девочек лет девяти-десяти напаивали допьяна, и предоставляли им свершать всякие несдержанности. А разве цветы не посылают друг другу цветочную пыль, едва лишь успеют раскрыться? Тласкальтеки свершали праздник в честь Розы Изумрудной и в честь бога Охоты одновременно, и во время этого праздника много девушек приносили в жертву, и вольные девушки, подруги неженатых воителей, теснились, чтоб принять жертву. Потому богиня Цветов есть покровительница вольных девушек. Богиня, воплощавшая цвет изумрудный, была облечена в богатую одежду, и особым ее знаком было omequetzalli, на темени два пучка перьев изумрудной птицы кветцаль. Тамоанчан, мысленный Запад, египетское Аменти, символизуется в мексиканской живописи сломанным Древом, из раны которого струится кровь. Этот Запад и первичная Родина был Сад. Его постоянный синоним – Xochitl icacan, где стоят цветы. Саагун называет его Рай земной, Paraiso terrenal. В кодексе Борджиа, сломанное Древо, т. е. лик Тамоанчана, является гиероглифом легендарной птицы, голова которой образует гиероглиф 15-го годового праздника Майи, имя коего есть Моан, или Муан. Моан означает затуманенье, покрытье облаками. Цветы и Любовь уводят Мысль к Древу, и к облачной вершине его, к узорной туче, к огню, что рисует свои изломы в мгновенности, перед паденьем бриллиантовых дождей. Солнечный бог Ксочипилли, третий из девяти владык часов ночных, покрывает все это цветистое счастье своим возрождающим поцелуем.

Пульке, национальный пьянительный напиток Мексиканцев, коим они упиваются изрядно в предместиях города Мехико, и во многих городах и деревнях, в области Ацтеков, Цапотеков, и иных. Это беловатый и сладко-освежительный, перебродивший сок агавы [магэй], их национального растения, из которого они делают решительно все, от пьянственного напитка до циновок под ноги и до орудий молитвенности, каковыми остриями, колючками агавы, они жертвенно пронзали себе уши, язык, и иные части тела своего. Тотохтин, Кролик, бог Пульке, также представлялся и богом Жатвы. Время жатвы естественно совпадало с приятною необходимостью опьяняться. Бог жатвы таким образом становился гением растенья, ликом умиранья и возрожденья Природы, причем самый сон опьяневшего как бы отображал эту временную смерть Природы, оцепенелую смерть, за которой не сразу, но встаешь освеженный. Таким образом, бог Пульке был двуцветный, он разрисовывался красным и черным, он был слитием двух ипостасей, Солнца и Ночи. Пьянственный кролик находился также в тесном соотношении с Месяцем, который то прибывает, то убывает в своей круговой лунности, в пирной своей осиянности. Бог Пульке был украшен гиероглифом Луны, костяным полукольцом. Он звался также Тецкатцонкатль – бог с зеркалом в волосах, или бог Тецкатцонко, храма с зеркалами на коньке кровли. Опьяненье от Пульке считалось священным. Вместе с соком агавы в человека входил властный демон, и опьяневший был одержимый. – «Песнь Бога Пульке» тоже напоминает, своим таинственным тоном, некоторые из Народных Русских заговоров. В книге фраи Мартина де Леона, изображающего исповедь в Мексике, в те дни как древняя религия Мексиканцев была еще жива, есть интересная подробность: – «Не плескал ли ты пульке в огонь, чтоб зазвездилась она, и чтоб узнал ты что-нибудь, услышав, не плачет ли он?»

Ксипе-Тотек, Земной Бог, есть Дух Полей. Его чествовали во время посева, в начальные дни весны. В это время свершалась жестокая жертва. В гладиаторской игре убивали военнопленного. Кровью его орошали землю, чтоб она была плодородной, а затем устраивался маскированный бал, во время которого жрецы, в особых костюмах, изображали все, что производит Земля. Этот бог был покровитель золотых дел мастеров. Золотая Змея, огненная змея, делающаяся зеленой, означает переход от пустынного зноя к пышной растительности. В Мексике часто, много раз проходишь или проезжаешь по какой-нибудь равнине, и все видишь ее желтой и бесплодной. Отлучишься, а в это время начнется пора летних дождей. Вернешься, и не узнаешь прежней пустыни в этих зеленых оазисах. Так было со мною, когда я увидел окрестности Веракрус, сначала в Феврале, а потом в Мае и в Июне. Какой четкий и живописный образ – сказать о боге Маиса, что он – Вождь несчетных дружин. Так и видишь безбрежное желтое поле с этими мощными полновесными колосьями.

«Песнь Бога Обновленных Полей» – одно из лучших Мексиканских песнопений, в нем слышится голос Земли. Мелодический припев невольно переносит нас в эту живописную страну, где мысли, растенья, и птицы красочны, и где бронзовые люди в каждом цветке чувствуют творящую, поющую, причудливую душу. Во время этого праздника Обновления, перед храмом бога Дождя, Тлалока, помещали водоем, наполненный змеями. Оттуда некие люди, так называемые мацатеки, зубами вытаскивали из воды живых змей, танцевали с ними круговую пляску и потом удушали их. Все Боги плясали на этом празднестве, в средоточии же божеского круга – Ксочикветцаль, Цветок изумрудный, богиня поцелуев и расцветных лепестков. И маска за маской проходили в весеннем танце.

Полевые звери, птицы, бабочки, пчелы, жуки и мошки, гроздья плодов, маисовые колосья, за ними бедняки и люди, пораженные Тлалоком, а также птицы, посвященные богине Земли, совы и филины. Змеи в этом празднестве символизировали молнию. Колибри и другие цветные птицы, а также нарядные бабочки, это – души, умерших в битве, воителей. Они вознесутся в чертоги Солнца, побудут там, а потом порхают среди цветов, как мотыльки, или поют, как звенящие птицы, или безмолвно проплывают по Небу, как облака с золотыми краями.

Макуиль-Ксочитль, бог Пяти Цветков, бог Музыки и Игры, брат поцелуйного Ксочипилли. В то время как у Ксочипилли вокруг рта нарисовано изображение мотылька, вокруг рта у Макуиль-Ксочитля видны очертанья человеческой руки, символизирующей число 5. Он также и Ауйатеотль, бог Страсти. Недавно, в Мехико, при раскопках, на том месте, где был главный храм, нашли выкрашенное в красный цвет каменное изваяние этого бога, а вокруг него, тоже выкрашенные в красное, каменные и глиняные изображения музыкальных инструментов. Сделав Цветочного Властителя и Пятицветкового Бога братьями, и поцелуйными благословителями страсти, Мексиканская фантазия сочетала в весеннем нежно-брачном единеньи музыку, пляску, цветы и румяные губы, проникающие к румяным губам.

Майские руины, поныне живущие в глубине Центральной Америки, на Юкатанском полуострове, среди лесов Паленке, украшены гиероглифами, причудливость которых доныне еще не вполне разгадана. Однако Ф.-А. де Ларошфуко, в своей книге о Паленке, много сделал для их расшифрования, и его имя должно быть в ряду почетных имен, из которых первое – Брассэр-де-Бурбур, а наиболее важные из новейших – Альфредо Чаверо, Эдуард Сэлер, Август Лё-Плонжон и Целия Нутталь. Барельефные гиероглифы Паленке рассказывают поэму национального освобождения Майев от ига Тольтеков. В Майском календаре, как в Мексиканском, было 18 месяцев, по 20-ти дней в месяц, и 5 дней дополнительных. Этот счет помогает в расшифровке гиероглифов, он дал идею – чтения их треугольником. Священный треугольник, триада, есть ключ к Майским письменам. Среди гиероглифов, покрывающих своими запутанными узорами красивые пластины в храме Солнцепоклонников, изобилуют фигуры раковин, жемчугов, и приморских камешков, голышей. Любопытно, что звук, изображаемый Латинскою буквой i, в Майском алфавите имеет почти такое же начертание – дуга с двумя кружочками на каждом конце. Любопытно также, что звук л изображается у Майев фигурою эллипса, в которой внутри находится фигура греческого may. «Слово о слове» Майского ваятеля кажется мне самым красноречивым гимном слову, какой где-либо мне приходилось встречать.

Подсолнечник, красующийся у нас на полях и в деревенских огородах, стал таким национальным Русским растением, что многие удивятся, если я скажу, что растение это Перуанское, а между тем это именно так. Подсолнечник и гвоздика, золотой цвет и красный, верно навсегда будут нам сиять и рассказывать своим сияньем, что грубая жажда золота однажды повлекла бледноликих хищников за моря, и там невинною кровью они залили узорные золотые сны Мексики и Перу. В Перу еще сильнее, чем в Мексике, был порыв душ к Солнцу, и храмы Солнца и Луны отличались поразительною пышностью. Хоровая песнь Перуанцев к Солнцу весьма типична для них, как своею нежностью, так и слитностью целого народа в одно целое. Перуанская культура представляет много достопримечательных черт, и между прочим любопытна тем, что в Перу каждый человек был поистине частью целого, в Перу не было забытых, как не было голодных, и хорошо ли это, или дурно, но руководящая государственная мысль обнимала, истинным попечением, безусловно всех.