Крепыш был на складе, когда туда ворвалась СБ. Едва солдаты переступили порог помещения, как произошел взрыв. Ребята предполагали, что Крепыш сам его устроил, чтобы скрыть подготовку акции и не выдать местонахождение лаборатории. Наверное, так и случилось, хотя возможны и другие варианты (точно уже не узнать), Но в любом случае итог был один.

Нашего самого преданного делу синтезата не стало.

Не было больше и уже готового АС-2.

И еще я вспоминал Аню. Почему нас вообще застукали? А-а, нуда, кто-то позвонил, вспомнил я. Позвонил, ожидая услышать дежурного. Пришлось ответить Ане, вот они и явились. Впрочем, если бы она не ответила, СБ явилась бы еще быстрее…

Черт, надо девочку вытаскивать. И АС-2 выпускать. Это было самым важным на тот момент. А с тем, что произошло с моими субами, я мог и потом разобраться. Главное, Федор оставался в трезвом уме и твердой памяти, этого было достаточно, чтобы действовать.

Судя по тому, что рассказали ребята, у многих, кто напрягался из последних сил, делая все от него зависящее, чтобы акция состоялась, кто страстно хотел и ждал ее как избавления от постоянной угрозы разоблачения, просто опустились руки. Они не могли заставить себя снова выложиться, не верили в победу…

Нужно было срочно что-то придумать, чтобы их поддержать, воодушевить… Это легко мог сделать Икс, но он все молчал. Из-за постоянной беготни по делам у меня ни разу не получилось застать его в прямом эфире, но я видел записи всех его выступлений и мог легко представить, как он выходит на один из наших инфоплацев. Икс начинает говорить, и те, кто оказался в этот момент у виртэков, сначала хмурятся, памятуя о провале и арестах товарищей, но потом постепенно расслабляются и замирают, впитывая каждое его слово. Речь Икса проста и образна, объяснения достоверны и логичны, чувства искренни и созвучны тем, кто слушает. Души поворачиваются к нему, как цветочные головки — к солнцу, И спустя двадцать минут все уже смотрят на срыв акции с одного ракурса: как на одно из неизбежных, но вполне преодолимых препятствий, когда единственное, чего хочется, — это побыстрее его перешагнуть, чтобы идти дальше…

Я вздохнул. Где же ты, Икс? Где же ты, друг, фрики тебя разукрась? Нет ответа… Значит, придется самим выкручиваться. Я встал и принялся ходить по комнате, намечая план действий. Он требовал дождаться утра, но мне уже сейчас хотелось выйти на воздух и куда-нибудь поехать. Это был непреодолимый внутренний «зуд», который не давал мне спокойно сидеть на месте.

Устав метаться по комнате, я вышел и стал бродить по зданию, пока не оказался в гараже. При виде заправленного и подлатанного Кирой «Шмеля» желание проветриться превратилось в навязчивую идею, сопротивляться которой не было никакой возможности. Я решил съездить на квартиру, тайно снятую мной еще до удаления Федора.

Аэромаш мягко вынес меня из промышленной зоны на окраине в пригород, где теснились жилые дома. Хмель уже выветрился, я уверенно скользил вдоль темных и безлюдных в эту ночную пору улиц к неприметному, средней величины и обшарпанности пятиэтажному строению.

В подъезде было тихо и сумрачно — включившийся при моем появлении свет минимальной мощности едва позволял различить, что под ногами. Поднявшись на нужный этаж, я осторожно приблизился к двери и присел, изучая оставленные мной волосяные растяжки. Я никому не рассказывал об этой квартире, но подстраховаться — дело никогда не лишнее, и сейчас, подсветив карманным фонариком места, где натянул волосы, я получил тому подтверждение: растяжки были порваны. Осмотр замка показал, что он не взломан, а значит, это не случайные воры… Засада? Я осторожно приблизил ухо к двери и вроде различил Доносящийся откуда-то из глубины квартиры негромкий, мерно повторяющийся звук.

Достав пистолет, я аккуратно отомкнул замок, затем резко распахнул дверь, готовый выстрелить и уйти за угол, пережидая ответный огонь. Но в прихожей оказались только стоявшие Прямо на проходе чужие ботинки да висевшая на вешалке куртка. Еле различимый из-за двери повторяющийся звук теперь стал хорошо слышен и поразил меня, как гром среди ясного неба. Он доносился из комнаты, куда я, беззвучно закрыв входную дверь, и направился, поражаясь беспечной наглости того, кто пробрался в мою квартиру.

Пришелец обнаружился на кровати. Не зажигая света, я медленно продвигался к нему. Сочный храп прекратился, и фигура на кровати завозилась. Я остановился, наставив на нее пистолет.

— Эф, это ты? — раздался знакомый голос.

— Профессор?! — поразился я, продолжая держать его на мушке.

— Да, — сказал Гаврюхин, садясь на кровати. — Прости, я спал и не слышал, как ты вошел.

— Не слышал он! Да ты храпел тут на всю вселенную, Проф! Черт! Да как ты вообще здесь оказался?!

— Сбежал из Цева.

— А про эту квартиру откуда знаешь и как вошел?

— Всему свое время, Эф, всему свое время! — непонятно ответил Гаврюхин, включая сразу весь свет.

— Фрики тебя разукрась, Проф! — полуослепший от ярких ламп, я не опускал пистолета. — Так ведь можно было и на пулю нарваться, не боишься?

— Я уже слишком стар, чтобы чего-то бояться. — Он с кряхтеньем слез с кровати. — Но стрелять в меня не рекомендую, если хочешь получить ответы на свои вопросы.

— Ребята сказали, что тебя арестовала СБ, — сказал я, опуская оружие.