или путем самовопрошания,

или погружения внутрь,

или контролем дыхания —

пребывай в Атманиште

[состоянии укорененности в Атмане].

Не было и мысли о том, чтобы запомнить это. Как только я прочитал эти строки, они тут же отпечатались в моем сердце навечно.

Из этого маленького буклета я узнал, что Рамана Махарши жил в ашраме недалеко от Тируваннамалая. Я нашел этот город на карте, но в то время у меня не было возможности совершить туда паломничество.

Моя лень в учебе достигла апогея, и я дважды провалил экзамены второго курса. Я вернулся к своей семье в Гудур, а жизнь там была далеко не безоблачной. Вновь поднялся вопрос женитьбы, и я потратил уйму времени в спорах с родичами по этому поводу. Я твердо стоял на своем и снова отказался от брака. Избегая домашних склок, большую часть времени я проводил в уединенных местах, где никто не мог найти меня. По большей части я медитировал. Не было нужды искать работу, потому что у меня был свой небольшой доход благодаря дедушкиному наследству. Моя часть дома сдавалась в аренду, и доход я отдавал семье.

Прошел год, в течение которого я мало чем занимался кроме медитации. К концу 1948 года моя мать настояла, чтобы я стал делать больший вклад в бюджет семьи. Мне нашли работу в местной компании по производству слюды, где я работал клерком около пяти месяцев. Никакого интереса к работе у меня не было. Работал я только потому, что моя семья требовала больше денег. В начале 1949 года я оставил это место и убедил мать сопровождать меня в поездке в Шри Раманашрам. Одна из моих теть уже видела Бхагавана и сказала мне, что он уже старый человек, жить которому осталось недолго. Она описала его как «зрелый фрукт, который вот-вот упадет с дерева». Эти слова подтолкнули меня к действию – у меня мало времени, если я хочу увидеть Бхагавана.

Мое паломничество в Раманашрам началось на местной железнодорожной станции в Гудуре. В то время как я ждал прибытия поезда, моя мать разговаривала с двумя женщинами, тоже ожидавшими поезд. Скоро выяснилось, что они также направляются в Раманашрам. Они сопровождали Свами Сатьянанду, давнего преданного Раманы Махарши. Когда свами сообщили, что мы направляемся в Тируваннамалай и планируем наш первый визит в Раманашрам, он пригласил нас присоединиться к ним. Я был рад этому случайному повороту событий, чувствуя, что сам Бхагаван послал одного из своих преданных, чтобы привести нас к ашраму.

Поездка заняла весь день, и когда мы наконец прибыли в Тируваннамалай, уже давно стемнело. Ночь мы провели на постоялом дворе и утром направились в Раманашрам в компании Свами Сатьянанды. Пройдя закоулками, мы в конце концов оказались у задних ворот, расположенных между кухней и складским помещением. Поднимаясь по ступенькам, ведущим к воротам, мы увидели Бхагавана, медленно идущего по направлению к коровьему навесу. Бхагаван заметил новых посетителей, приостановился посмотреть на нас, и затем продолжил свой путь. Таким образом, вхождение через задние ворота оказалось удачей, это позволило нам получить краткий и личный даршан Бхагавана, в то время как в ашраме было очень людно.

Вскоре я обнаружил, что мы прибыли не в лучшее время. Ашрам был переполнен посетителями, приехавшими со всех концов страны на церемонию освящения и открытия храма, построенного над самадхи матери Бхагавана. Главная церемония освящения должна была произойти через несколько дней после нашего прибытия.

Поскольку мы прибыли с преданным, известным управляющим ашрама, с размещением не возникло проблем, но поговорить с Бхагаваном оказалось труднее. Я хотел поговорить с ним о переживании Атмана, испытанное на высохшем озере в Гудуре, но шанса не предоставлялось – вокруг Шри Раманы всегда было множество людей. Я вынужден был довольствоваться даршаном в многочисленной толпе других преданных.

В один из дней я стал около главного колодца в ашраме. Бхагаван сидел поблизости на скамье снаружи холла и слушал группу мальчиков-брахманов, поющих отрывки из Вед. Пока я наблюдал эту сцену, мир полностью потерял свою твердую, материальную реальность. Я понимал, что все, воспринимаемое мной, – не что иное, как похожая на сон проекция. Этот опыт уверил меня, что все в мире, включая тело Бхагавана, на котором я концентрировался, было нереальным. В тот момент у меня были знание и опыт, что реальный Рамана Махарши – не это тело-сон, что я вижу перед собой, но он – бесформенный, сияющий Атман, переживание которого было испытано мной на высушенном дне озера в Гудуре. Это переживание, однако, вскоре закончилось, оставив меня в прежнем состоянии.

Я делил свое время между сидением рядом с Бхагаваном, когда он был доступен, и уединенной медитацией на горе. В ту свою первую поездку я пробыл в ашраме всего три дня, но этого было достаточно, чтобы понять, что в Бхагаване я нашел Гуру, которого искал.

Я решил изменить свою джапу с «Харе Рама» на «Харе Раману», так как чувствовал, что могу пользоваться благодатью своего Гуру, повторяя его имя. Я прочитал версию на телугу «Кто я?», купленную в книжном магазине ашрама, но в то время не почувствовал склонности к практике самовопрошания, потому что привык к выполнению джапы.