– Ай да Бармалей! – не удержалась я. Уж очень он, огромный, бородатый, напоминал мне великана из старой сказочки.

Спартак ухмыльнулся и шепнул:

– Поддержим.

Капитаны, услышав про свои корабли, зашумели.

– Общая мощность всех судовых двигателей есть весьма значительная величина…

– Остановитесь, герр Шульц, безумный инженер! – прервал его Денцлер. – Вы хотите вытащить наши суда на берег? – Он стоял перед Шульцем и был таким же огромным, только со многими подбородками вместо бороды, – два великана из разных сказок!

– Зачем на берег? – возразил по-немецки Шульц. – Суда останутся на рейде, но их двигатели будут вращать электрогенераторы, которые находятся в трюмах корабля почтенного капитана Денцлера.

– Не трогайте моего судна! Лучше ответьте, как вы передадите электрический ток с кораблей на сушу?

– Катушки с кабелем есть на вашей палубе, герр Денцлер. Кабель надо размотать и соединить им все корабли, протянув дальше на сушу…

– Вы забыли о плавучести! Кабель утонет.

– Зачем так забывать? – снова перешел на русский язык Шульц. – У меня есть намерение протянуть кабель на поплавках. Их надлежит сделать из деревянных барабанов, которые плавучие есть.

– Каков Кирджали! Разбойничий план! – прошептала я Спартаку, подталкивая его локтем, чтобы он выступил. Ведь академик был демократичен, хотел знать мнение и молодых рабочих.

Спартак засмущался, но вскочил.

– Ч-чертовски здорово! – начал он, слегка заикаясь. – Какова на земном шаре мощность всех двигателей автомобилей и тракторов? Оказывается, чуть ли не больше мощности всех электростанций мира. Разве не стоит использовать хотя бы наши судовые двигатели для энергетики? Молодежь поддержит.

И тут со своего кресла сполз, став от этого лишь чуть выше, отец Спартака, Алексей Николаевич, и сразу удивил всех:

– Нет нужды задерживать корабли. Им плавать надо.

Спартак смущенно посмотрел на меня: ему было неловко за отца, не понявшего дерзостного плана Шульца.

Толстовцев продолжал:

– Капитанов отпустим. Электрооборудование с их кораблей разгрузим. Оно понадобится для ветротруб.

– Имею просить прощения, коллега, – прервал Шульц. – Без стен и крыши – не есть дом. Без дома – не есть электростанция, а только шутка.

– Нет, не шутка. Ветротрубы установим над зданиями.

– Тогда будем иметь необходимость стены и крыши делать новые. Материал – камень, к сожалению, есть только под километровой толщей льда, мои господа.

– Зачем нам делать подледные каменоломни, когда можно воспользоваться просто льдом? Лед – тот же камень, в особенности, если его подвергнуть излучению, над которым мне привелось работать в течение двадцати лет. Уплотненный под влиянием излучения лед теряет свою опасную текучесть и смело может использоваться как строительный материал. Вся необходимая аппаратура для обработки льда имеется. Из льда легко вырубать кирпичи и блоки будущих зданий. Правда, их придется заново запроектировать. Но почему бы нашей зодчей не воплотить достижения своего отца?

Я встрепенулась, словно что-то сверкнуло передо мной, ослепило на миг. Еще в детстве я слышала о папиной мечте.

Академик с присущей ему ясностью уточнил мысль Алексея Николаевича.

– Инженер Толстовцев предлагает создать ледяной карьер на куполе ледника и, надо думать, использовать выемки для первых этажей зданий Ветроцентрали, сооружаемых из блоков вынутого льда.

– Благодарю вас, – поклонился Алексей Николаевич и сел.

– Что скажут архитекторы? – спросил академик, смотря на меня.

Наверное, я вспыхнула как еловая ветка в костре:

– Из архитекторов я одна! Вы простите меня, но строить здания для Ветроцентрали не из камня или железобетона, как всюду, а изо льда! Это же сказка!..

Не помню, что там я еще наговорила, кажется, размечталась вслух о прозрачном дворце, для которого нет лучшего материала, чем лед, подобный хрусталю, назвала лед самоцветным камнем полярных широт, прозрачным мрамором, и я не знаю что еще… Может быть, дядя Миша, мой первый учитель в зодчестве, был бы доволен…

Академик смотрел на меня, улыбался и внимательно слушал. Он понимал, что изо льда надо проектировать особые здания. А архитектор – самый захудаленький – всего один: это я! И дяди Миши нет рядом.

Но когда Анисимов закрывал заседание Совета, я чуть не умерла после его слов:

– Быть посему. От плавучей энергетической базы, предложенной инженером Шульцем, не отказываемся.

Но ведь если будет «плавучая энергетика», то никакие ледяные здания не нужны, пропал весь мой запал!

Даже у Спартака и у того лицо вытянулось.