Современники справедливо отмечали, что Инкерманскую битву выиграли солдаты и проиграли генералы. К. Маркс писал, что «ни разу еще со времени Нарвской битвы русское оружие не испытало такой крупной неудачи» [134] , хотя русские проявили в сражении личное мужество. Но и для армии союзников Инкерман, как говорили французские генералы, был «скорее удачной битвой, чем победой». Потери врага составляли более 5 тыс. солдат, 270 офицеров и 9 генералов. Союзнические войска вынуждены были отказаться от намечавшегося штурма Севастополя и продолжали осаду города. Война приобретала затяжной характер.

Ощутимый удар союзникам нанесла буря 2 ноября, в результате которой погибла часть их флота, а также эпидемия холеры и дизентерии, охватившая вражеские войска. Среди союзнических войск росло дезертирство. Меншиков писал военному министру, что в расположении русских войск «ежедневно появляются вражеские дезертиры». В конце 1854 г. в войсках союзников в Крыму насчитывалось всего около 55 тыс. человек. Наступило удобное время для нанесения решающего удара по ослабленному противнику. Но военный министр Долгоруков и главнокомандующий русской армией Меншиков фактически самоустранились от руководства боевыми операциями и не воспользовались благоприятной обстановкой.

Солдаты — защитники Севастополя. Рисунок В. Ф. Тимма. 1855 г.

Тем временем в декабре 1854 — январе 1855 г. противник получил большие подкрепления: 30 тыс. французских солдат и офицеров, 10 тыс. английских и 35 тыс. турецких. Союзники активизировали дипломатическую деятельность, стремясь укрепить антирусскую коалицию. В январе 1855 г. к ним присоединилось Сардинское королевство, направившее на театр военных действий 15-тысячное войско. Противник опять получил численное преимущество и начал постепенно активизироваться. Таким образом, выгодный момент для наступления русских войск был упущен. Неудачей окончилась и попытка русских войск под командованием генерал-лейтенанта Хрулева в феврале 1855 г. атаковать Евпаторию, чтобы облегчить положение Севастополя.

Однако, несмотря на нерешительность действий русского главного командования, моряки, солдаты, местное население героически защищали город. В течение октября — декабря 1854 г. на Инкерманских высотах было сооружено шесть батарей, на Городской стороне возведена вторая линия обороны. В строительстве новых укреплений участвовали не только солдаты и матросы, но и все население города. Рядом с мужчинами трудились женщины и даже дети.

Защитники Севастополя наносили противнику ощутимые удары, осуществляя вылазки в расположение вражеских войск. Они выводили из строя живую силу и технику, разрушали траншеи, захватывали пленных. Особенно отличились в этих операциях лейтенанты Н. А. Бирюлев и Н. Я. Астапов, мичманы П. А. Завалишин, И. В. Титов и П. Ф. Титов, боцман А. Н. Рыбаков, матросы И. Димченко, И. Шевченко и многие другие. Об их подвигах знала вся страна. Героизм славных защитников Севастополя блестяще описан в «Севастопольских рассказах» Л. Н. Толстого, вышедших еще во время войны. В разгар боев он писал: «Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, героем которой был народ русский…» [135] . Бессмертной славой покрыли себя герои обороны Севастополя — пластуны Сидор Белобров, Дмитрий Горленко, Макар Шульга, Андрей Гиденко, Иван Даниленко, Лука Грецов и многие другие. Родной город защищали даже дети. За самоотверженный героизм в борьбе с врагами десятилетний защитник пятого бастиона Коля Пищенко был награжден боевым орденом. Солдатами в двенадцать лет стали Кузьма Горбанев и Максим Рыбальченко. Храбрейший среди храбрых Петр Маркович Кошка, уроженец Каменец-Подольской губернии, участвовал в восемнадцати вылазках в расположение вражеских войск, увел около десяти «языков» и был награжден Георгиевским крестом.

Хирург Н. И. Пирогов в госпитале в Севастополе

Во время обороны Севастополя большое распространение получила подземная минная война. Минными работами руководил талантливый инженер штабс-капитан А. В. Мельников. Военное искусство его саперов и рабочих команд сводило на нет попытки союзников разрушить оборонную систему города. Активизировали свои действия пароходо-фрегаты, интенсивно обстреливавшие позиции противника. Особенно успешно действовали экипажи пароходо-фрегатов «Владимир», «Одесса», «Херсонес». Они поддерживали севастопольцев огнем своих орудий, непрерывно подвозили боеприпасы, продовольствие, новых солдат, эвакуировали из города раненых и больных.

По прибытии в середине ноября 1854 г. в Севастополь знаменитого врача-хирурга Н. И. Пирогова коренным образом была перестроена медицинская служба. С именем Н. И. Пирогова связано возникновение военно-полевой хирургии. Борьба за жизнь раненых была сосредоточена в госпиталях.

Самоотверженно боролись за жизнь каждого раненого защитника города женщины. Всего на войну добровольно ушло до 250 медицинских сестер, из них 120 работало в Крыму. Забывая об усталости, женщины ни днем, ни ночью не оставляли госпиталей и перевязочных пунктов. Огромной любовью среди защитников Севастополя пользовалась первая в России сестра милосердия Даша Александрова, названная Севастопольской. Тысячи воинов обязаны ей своей жизнью. За героические действия Даша была награждена медалью «Золотой крест». Большое уважение воинов завоевали П. Графова — сестра автора «Горе от ума» А. С. Грибоедова, старшая медсестра К. Бакунина и др. Руки Прасковьи Графовой наложили первую повязку на смертельную рану П. С. Нахимова. Сама она тоже погибла на Мал аховом кургане. Мужество и стойкость проявили жены моряков Ефросинья Прокофьева, В. Велижаева, Дарья Ткач и др. Благодаря самоотверженности медицинских работников многие раненые солдаты и офицеры быстро выздоравливали и снова возвращались в строй. Так, с начала обороны города до 1 марта 1855 г. было ранено 15 тыс. человек, из них 10,5 тыс. вернулись в действующую армию.

Войска противника начали осаждать ключевую позицию севастопольцев — Малахов курган. Под руководством П. С. Нахимова, В. И. Истомина, Э. И. Тотлебена перед линией бастионов сооружалась система передовых укреплений. В течение февраля — марта 1855 г. были построены Селенгинский и Волынский редуты, а также Камчатский люнет, прикрывавшие подступы к Малахову кургану.

В конце марта 1855 г. Ф. Энгельс писал: «Сооружение за последнее время на Малаховом кургане и перед бастионом Корнилова выдвинутых вперед укреплений не имеет себе равных в истории осад и характеризует их организаторов как первоклассных специалистов в своей области» [136] . Для усиления заграждения Северной бухты были дополнительно затоплены три линейных корабля и два фрегата. И чем тяжелее приходилось защитникам города, тем с большей твердостью и решительностью отстаивали они каждый метр своих позиций, каждую пядь родной земли.

Несмотря на вражескую осаду, защитники Севастополя не были оторваны от страны и ее народа: они получали пополнение войсками, боеприпасами и продовольствием, моральную поддержку. Заметную роль в пополнении армии и ее снабжении сыграла Украина. К примеру, во время набора ополчения только Полтавская губерния выставила 9,5 тыс. человек, а в Киевской губернии и трех уездах Волынской в феврале — марте 1855 г. было сформировано четыре полка легкой кавалерии. В военных операциях в Крыму и в обороне Севастополя участвовали Одесский, Полтавский, Кременчугский, Житомирский, Подольский и Волынский полки, сформированные главным образом из местного населения.