Упрямый классик. Собрание стихотворений (1889–1934)
вернуться

Шестаков Дмитрий Петрович
Шрифт:

243. «Гаснет вечер трепетный и алый…»

Сядем здесь на берег тихий. Ты послушай, как полна Точно вздохов, точно звуков Эта свежая волна. Говорливая, живая, То нахлынет, то сбежит, И каких нам сказок чудных Напоет и нажурчит.

244. «Сядем здесь на берег тихий…»

Хорошо, покуда мгла Свежей грезою светла. Не дохнет, не прошумит, Только сердце знай стучит, Только сердце знай одно Видит: светлое окно, А в окне плывет луна, И повсюду тишина. Хорошо, покуда мгла Лунным сумраком светла… 2 апреля

245. «Хороши лишь контрасты: угрюмое море…»

Хороши лишь контрасты: угрюмое море И твоя, о мой друг, лучезарная нежность. Хорошо, когда в белую позднюю вьюгу Ты даришь меня свежим, как май, поцелуем. И тогда хорошо, когда хмурою ночью, На пороге грозящего вечности мрака Сердце вспомнит твою молодую улыбку Там, под яблонью белой, над сонной рекою. 29 мая

246. Рококо

Упрямый классик и старинный, Люблю, пока в груди легко, В твоей разглядывать гостиной Панно и кресла рококо. Вот люди: легкие печали, Точь-в-точь пролитое вино, Они безбольно растворяли, Чуть кинут взор на полотно.

Приложение

А. А. Фет. Письма к Д. П. Шестакову

I

Москва

Плющиха, соб. дом. 18 6/ХII 91

Любезнейший Дмитрий Петрович,

Несмотря на нездоровье, упорно удерживающее меня дома, я успел и последние стихотворения Ваши, из которых первое нахожу весьма красивым, передать Вл. С. Соловьеву, приятелю Цертелева, который, по моему мнению, спустя рукава относится к своему редакторству, так как только на несколько дней приезжает из Тамбова в Москву (1).

Преданный Вам А. Шеншин
II

Москва

Плющиха, соб дом. 18 2/1 92

Любезнейший Дмитрий Петрович,

Благодаря Вас за память и желая Вам в Новом году искренних и сосредоточенных стихотворений, я не желал бы явиться перед Вами безучастным к Вашим стремлениям. Но Вы легко поймете, как бессильна моя помощь по двум главным причинам: 1) я никого не вижу из издателей журналов и потому лично с ними беседовать не могу; а всё, как я уже Вам писал, Вами мне сообщенное, я передал Вл. Соловьеву, на днях снова уезжающему в Питер. 2) Ваша муза столь плодовита, что если бы Цертелев печатал все Ваши стихотворения, то последние явились бы в журнале в небывалом количестве, исключающем все сторонние стихи.

Из вновь присланных стихотворений наиболее нравится мне обращенное ко мне (2).

С наилучшими пожеланиями преданный Вам А. Шеншин
III

Москва

Плющиха, соб. дом. 18 31/III 92

Любезный Дмитрий Петрович,

Мне кажется, что под давлением многоразличных влияний трудно быть не только понимающим дело, но и добросовестным в смысле беспристрастия. За то можно заставить себя быть, не взирая ни на что, искренним.

Сердечно благодарю Вас за прекрасные переводы Гомеровских гимнов (3). Пора молодым силам, вслед за нашими слабыми попытками, обогащать нашу до сих пор пустую библиотеку классических переводов. Ваши переводы сделаны рукою умеющего нащупать несравненную красоту античных форм.

Присланные Вами стихотворения, конечно, не без достоинств. Но я вынужден повторять Вам не раз мною высказанное: не торопитесь. Ваши гимны напоминают воз с тяжелой и душистой пшеницей, а стихи прекрасное, душистое пирожное из наскоро взбитых сливок.

Поздравляю Вас с праздниками и желаю совершенного здоровья.

Преданный Вам А. Шеншин
IV

Любезному // Дмитрию Петровичу // Шестакову // На память старик юбиляр.

Вл. С. Соловьев. Инскрипт Д. П. Шестакову

I

Дмитрию Петровичу Шестакову // от Влад. Соловьева // 16 янв. // 1900
II

<0>чень тронут Вашим напомина<нием> о Фете. Веяние его почудилось <мне?> и в Ваших стихах, которые проглотил с отрадою.

Голосом неслышимым ваша книжка милая Мне его напомнила и спасибо вам! Сладко уноситься мне памятью унылою К смертию завешенным юным берегам. Нитью непонятною сердце все привязано <К> образам незначущим, к плачущим теням. Что-то к слову просится, что-то недосказано, Что-то совершается, но ни здесь, ни там. <Бы>вшие мгновения поступью беззвучною Подошли и сняли вдруг покрывала с глаз, Видят что-то вечное, что-то неразлучное, <И> года минувшие как единый час.

П. П. Перцов. Стихотворения, адресованные Д. П. Шестакову

I. Послание к Д. П. Шестакову

Monsieur поэт, хотя не в моде Теперь послания в стихах, Но я по Пушкинской методе Пишу для Вас в старинном роде Письмо в рифмованных строках. И даже выбрал очень трудный Так называемый «квинтет» — Пусть осрамлюсь я, безрассудный, Зато какою рифмой чудной Ласкает слух Ваш мой куплет. С тех пор, как милый «Наблюдатель» Нам помещение открыл (Спаси его за то, Создатель!), — К чему чиниться нам, приятель, Таить художественный пыл! Уж если пишет Гербановский — Увы, ближайший наш сосед! — Величко, Федоров, Грибовский, Медведев, Шуф и Михаловский, — То чем же я-то не поэт? Лукьянов, Лялечкин, Жиркевич, Ихтиозавров Аполлон, Панов, Закревская, Ленцевич, Кугушев, Брюсов, Мазуркевич — Велик Российский Геликон! Будищев, Лебедев, Червинский, Тулуб, Владимир Соловьев, Князь Цертелев, Бальмонт, Ясинский, Князь Ухтомский, Ратгауз, Минский, Ладыженский и Соколов. Булгаков, Фофанов, Жуковский, Сафонов, Гиппиус и Льдов, К. Р., Уманов-Каплуновский, Порфиров, Фруг и Мережковский, Шебуев, Перцов, Шестаков! В Казани Вы – о мой затворник! — Один единственный поэт… Здесь пишет каждый старший дворник И в «Русский вестник» всякий вторник (Приемный день) несет сонет. Куда ни плюнь – глядишь, в поэта Из «начинающих» попал… «И все воспето, перепето», И все пропахло музой Фета (И сам я целый стих украл). Но к делу!.. Зыбкою стезею Я подвигаю мой рассказ. Уходит почва подо мною, И сам не знаю я порою, Куда несет меня Пегас. Что за беда! Ведь «вдохновенье», Высоким слогом говоря, Есть духа некое круженье Иль вкруг оси своей вращенье — И часто налетает зря. Пример: с тех пор, как я «Античный Мотив» от Музы услыхал, Уж сколько раз я в час обычный Визит особы поэтичной Напрасно ждал да поджидал. Я жду, а ей и горя мало, Витает где-то в небесах, Ей-Богу, мне досадно стало: Изволь себе где ни попало За ней гоняться впопыхах. Поймал – и только что плутовку Связать веревочкой хотел… Она стоит, склонив головку, Да вдруг – как дернет за бечевку… И я и ахнуть не успел. А чуть писать письмо поэту, Уж смотришь – на помин легка, И стоит захромать куплету — Тотчас подскажет по секрету, Что мол-де строчка коротка. Ну то-то, муза! Что хохочешь? С тобою я царем гляжу — «О чем, прозаик, ты хлопочешь? Давай мне мысль какую хочешь! Все тотчас в рифму обряжу». Но вот вопрос – какое ж дело Я обещал Вам рассказать? Да просветит меня Цибела. (Молиться ей могу я смело: Уж ей ли мне не помогать!). Но дело в том, что дела нету, Цибела-матушка глуха, И от предмета я к предмету Скачу, как свойственно поэту, Иль как затейница-блоха. 1895