Сергей аккуратно спрятал письмо во внутренний карман кителя, а через минуту вновь читал его и мысленно уже встречал своих дорогих на владивостокском вокзале.

А за окном, внизу, синела его бухта. На очередное обеспечение торпедных стрельб в полигон уходил корабль-цель, и маленький буксиришка старательно тащил огромную баржу к хозяйственному причалу. Все шло своим чередом, и в этой жизни у Сергея было свое определенное место.

Бухта стала теперь ему еще ближе, ведь это сама Катя в честь его назвала ее бухтой Одиссея.

Раннее утро. Солнце едва показалось из-за сопок, и золотые блики легли на гладь бухты. Прошла полоса туманов над дальневосточным побережьем, и наступили ясные погожие дни августа. Сейчас бы валяться где-нибудь блаженно на пляжном песочке под жарким солнышком. Или нырять за морскими звездами и ежами, собирать диковинные ракушки и, подставив их к уху, слушать, как шумит внутри неугомонное море. Радоваться жизни, миру и покою.

Однако некогда думать об этом. Сегодня торпедные стрельбы! И когда за плечами у тебя всего двадцать с небольшим, да училище и курсантские практики, а все остальное — впереди, то первый выход в качестве командира катера на торпедные стрельбы — это событие! Но не дрейфь, лейтенант, даром что ли учили тебя опытные наставники? Оправдай их доверие!

Капитан 3 ранга Турков перед выходом в море еще раз собрал всех молодых лейтенантов в курилке, на «малый хурал», как он пошутил. Окинув цепким взглядом новое пополнение своего дивизиона, он провел последний инструктаж.

— Итак, отряд боевых кораблей «противника» обнаружен в нашем районе… Задача — под прикрытием дымовой завесы, это поручается вам, лейтенант Иванов, — обращается он к Борису, — выйти в атаку в составе дивизиона. На головном катере буду я. Второе звено нанесет удар по центру вражеского отряда. А вы, — кивает он в сторону Стрелкова, — обеспечите прикрытие кормового сектора. В целом веер наших торпед должен захватить все корабли отряда, с учетом их возможного маневрирования курсами и ходами.

Стрелков мысленно представил: мощный многоторпедный веер перекрывает всю площадь, на которой отчаянно маневрирует, мечется, ведет ураганный артиллерийский огонь отряд боевых кораблей «противника»; пенные росчерки торпед неумолимо пересекают курсы вражеских кораблей, прямо под их килями, выходят из строя «подбитые врагом» наши катера, а остальные, смыкая строй, продолжают лихую атаку, завершая ее точными торпедными ударами.

— А теперь, — продолжает комдив, — давайте сверим часы.

Все снимают свои наручные часы и ждут команды.

— Итак, сейчас будет семь часов пятнадцать минут. Товсь! Ноль!

По команде «Ноль»! все ставят на своих часах семь пятнадцать.

— Товарищ капитан третьего ранга, — удивленно вскидывается Андреевский, — а у вас часы неточные. Я только что проверил свои по радио. Сейчас должно быть семь семнадцать.

Все вопросительно смотрят на комдива, а тот, подавив усмешку, бросает:

— Лейтенант Андреевский, вы поставили на своих часах семь пятнадцать?

— Так точно!

— Вот и запомните, что на флоте самые точные часы у самого большого начальника. А у нас в дивизионе — у меня. А свои часы я сверил с группой наблюдения, которая находится на атакуемых кораблях. Ведомость атаки наших катеров мы должны вести в соответствии с их временем. Разнобоя быть не должно. Кому еще не ясно!

Всем все ясно, но Андреевский не сдается:

— Но ведь Москва… — начинает он.

Комдив не дает ему закончить.

— Москва, дорогой мой, простит нам эту вольность, когда мы вернемся с победой. А теперь по катерам!

Боцмана на катерах опытные. Завидев движение офицеров в сторону пирсов и понимая, что совещание закончено, они машут руками старшинам команд мотористов, а те, не теряя времени, пускают дизеля.

Короткие выхлопы — и вот уже взревели дизеля и катера рвутся на швартовах, дрожа в стартовой лихорадке. Им тоже хочется скорей в море.

Один за другим отдают катера швартовы и согласно походному ордеру вытягиваются в одну линию за катером, несущим на мачте брейд-вымпел комдива. Идут на малой скорости, чтобы не развести волну в бухте.

После поворота на выход в Западный залив катера набирают скорость, постепенно переходя с «малого» на «средний», а затем на «полный» и «самый полный», несутся на зюйд, где предполагается нахождение «противника». Все средства технического и визуального наблюдения в действии. Командиры, боцмана, комендоры и торпедисты пристально вглядываются в даль. На экранах радиолокаторов радиометристы узнают знакомые очертания берегов, мысов, островков, иногда проходящих судов. Но все это не то. А то, чего все ждут, возникает внезапно.

На головном катере появляется сигнал — атаковать «противника» торпедами. Быстро заняв свое место, катера начинают противоартиллерийский зигзаг. Резкие повороты вправо и влево должны сбить артиллеристов врага, не дать им пристреляться.

Вперед вырывается катер Иванова. Его задача не из легких. Заняв наиболее удобное место с учетом ветра, он должен пронестись вдоль всего отряда боевых кораблей противника и протянуть дымовую завесу, прикрыв атаку других катеров дивизиона. Дымзавесчик в бою почти смертник. По нему бьет артиллерия противника в первую очередь. Стрелков невольно вспоминает Быкова. Это он в 1944 году во время дерзкой атаки нашими катерами конвоя противника под ураганным огнем всех огневых средств врага протянул дымовую завесу, обеспечив успешную атаку своим боевым собратьям, и только чудом остался в живых.