Катерники надевали куртки и приводили себя в порядок. Через минуту Сергей забеспокоился.

— Ну, что там, Мошков, почему не пускаете моторы?

— Да что-то не заводятся, черти. Вроде бы все делаем как надо.

Прошли томительные две-три минуты. Моторы молчали. Сергей стал не на шутку нервничать. А когда из люка высунулась голова Мошкова и Стрелков увидел его виноватые глаза, то понял — случилось что-то непоправимое.

— Бензин вытек, товарищ командир, — не глядя Стрелкову в глаза, выдавил Мошков. — Бак худой оказался, и куда я смотрел только…

— Ну что, совсем нет ни капли? — в отчаянии спросил Сергей. — До крейсера-то хоть дотянем?

— Нет. Не завести моторы. Может быть, на крейсере разживемся топливом?

Стрелков с досадой отмахнулся, мол, мастера вы давать советы, смотреть надо было, как следует. И, чувствуя всю позорность своего положения, упавшим голосом скомандовал:

— Боцман, передай семафор: «Не могу подойти по техническим причинам».

Через несколько минут Стрелков заметил, как крейсер дал ход. Он медленно разворачивался в сторону торпедного катера и явно намеревался подойти к нему.

«Этого еще не хватало», — Сергей готов был сквозь палубу провалиться. Теперь не оберешься разговоров в базе. Такую простую задачу, а главное первую самостоятельно — и не выполнил. Завалил!

А крейсер тем временем приближался. Уже слышны были его гулкое дыхание и команды на мостике. Вот уже остановлены машины и махина крейсера, как огромная стена, наползает на маленький катер. Переложили рули, и корма пошла влево. А через несколько секунд крейсер застыл всего в каких-то пяти — семи метрах от катера. Боцман Мишулин быстро набрал бросательный конец, резко швырнул его на палубу крейсера. Стрелков видел, как тросик тонкой змеей выгнулся в полете и плотная шишечка на его конце, именуемая почему-то «легкостью», устремилась к палубе крейсера. Вот она уже зависла над ней и стоявший на палубе матрос, ловким движением руки перехватил тросик в полете и стал выбирать на палубу. Вместе с тросиком пополз носовой швартов катера, прикрепленный к бросательному концу.

И вот катер уже стоит ошвартованный по правому борту крейсера. Стрелков видит, как, перегнувшись через борт, невысокий капитан 1 ранга заглянул вниз и, покачав головой, сообщил в мегафон:

— Много где приходилось швартоваться, но чтобы к торпедному катеру, так это впервые. Ну, что там у вас приключилось?

— Бензин вытек, — сгорая от стыда, доложил Стрелков.

— Ну, даешь, командир! Как же это ты дошел до такой жизни?

— Старый катер. Бак прохудился, перед выходом этого не заметили. Теперь течь ликвидирована, но бензина нет.

— Плохо, что не проверили. Ну ладно. Механик, — обратился он к стоявшему рядом офицеру, — выдай этим горе-морякам топливо, а то ведь торпеды некому будет ловить.

— Сейчас, товарищ капитан первого ранга, накладную оформлю.

— Отставить, никаких накладных, много ли им надо.

Получив бензин, Стрелков отвел катер в указанном направлении и стал ожидать начала учения.

В атаку крейсер выходил по всем правилам морского искусства, ложась на положенные курсы зигзага и ведя артиллерийский огонь. Эскадру «противника» имитировал старый фрегат, переименованный в корабль-цель. Он тоже маневрировал, пытаясь не дать крейсеру занять выгодную позицию для залпа.

Стрелков вовремя засек момент залпа и, определив направление торпед, немного переместился к району, где торпеды должны были, пройдя заданное расстояние, продуть сжатым воздухом воду из практических зарядных отделений и, получив положительную плавучесть, всплыть. Торпеды всплыли, как и положено, вблизи от катера. Команда действовала особенно четко, всем, видно, хотелось как-то загладить промах, и торпеды в считанные минуты были взяты на буксир и отбуксированы к торпедолову, где их с помощью специальных приспособлений втянули на борт и уложили в желоба. С крейсера пришел семафор: «Благодарю за работу. Следуйте домой».

Расстроенный вконец случившимся, Стрелков через час ошвартовал катер у пирса и ушел докладывать дежурному о выполнении задания.

Дежурный, полный, розовощекий капитан 3 ранга, выслушав доклад, от души расхохотался.

— Ну, Стрелков, и развеселил ты меня. Так, значит, говоришь, крейсер ошвартовался у тебя по левому борту? Силен мужик. Вот только, думаю, Турков смеяться не будет, а уж что скажет тебе Василий Иванович даже и не знаю.

Неожиданно для Стрелкова Турков не стал его ругать, а спокойно заметил:

— Перед выходом в море лучше надо проверять матчасть. Ну, а что касается катера, я думаю, что пора его списывать, отвоевался.

И еще раз, посмотрев на Стрелкова, стоявшего с убитым видом, махнул рукой:

— Не горюй, лейтенант. Ну, посмеются, не без этого. Но ведь и есть из-за чего. А впредь наука будет — море легкомыслия не любит.

Катер Стрелкова в составе дивизиона вышел на очередные торпедные стрельбы на полигон.