Шрифт:
— В воду! — скомандовал Петров.
При плавании на спине старт дается из воды, потому Сергей просто соскочил вниз и немного замешкался, отыскивая скобу на щите. Потом он захватил руками ее и уперся ногами в щит.
— На старт!
Сергей слегка подтянул туловище к щиту, чтобы толчок получился сильнее, и по команде: «Марш!» резко оттолкнулся и, выгнув спину дугой, вошел в воду.
Некоторое время после толчка он скользил под водой, вытянув вперед руки, но, ощутив, что инерция кончается, ладонями вывел себя на поверхность.
Сергей знал по опыту, что первые сто метров, даже если не в полную силу идти, будут пройдены быстрее остальных отрезков, и потому решил не частить с гребками, больше используя наплыв. Вот уже пройдены первые сто метров. В просвете между щитами после поворота он увидел Гришина. Тот мгновенно выбросил вверх два пальца.
«Эх, слабо начал, — с досадой подумал Сергей, — на две секунды отстаю от графика. Плохо!»
Гребки стали чаще и мощнее. Работа рук и ног была слаженной, и тело стлалось по воде.
Пройдено двести метров. Половина дистанции. Резко оттолкнувшись от щита на повороте, он услышал крик Гришина: «Пять секунд!» и, выйдя на поверхность, увидал его растопыренную ладонь.
«Да что это такое! Вроде бы хорошо иду, почему такое отставание?!»
Усталости не было. Была злость. Гребки стали еще чаще и мощнее. Позади триста метров.
— Финиш! — услышал он голос Петрова, а в просвете щитов мелькнула Генкина фигура с двумя растопыренными ладонями.
«Десять секунд проигрываю, — ужаснулся Стрелков. — Позор! Вот тебе и рекорд», и только старая заповедь тренера: «Бороться надо до конца», заставила его увеличить и без того бешеный темп гребков. Брызги застилали лицо. Последний поворот. Осталось пятьдесят метров. Сквозь частые удары сердца Сергей слышал какой-то гул на берегу и понимал, что его ждет позор. На одном самолюбии рвал к финишу. Вот уже промелькнула перед глазами веревочка с флажками, натянутая за два метра до финиша. Последний рывок, и руки коснулись спасительного щита.
И только сейчас Сергей почувствовал во всем теле свинцовую усталость. Борьбе было отдано все.
Он несколько раз окунулся, делая глубокие выдохи в воду, и чувствовал, как тренированное тело обретает легкость и расслабляется. Потом поднял голову от воды и первым, кого увидел, был Генка. Тот кричал ему:
— Молодец! Во, прошел! — и показывал оттопыренный палец. — Побил рекорд на пятнадцать секунд!
Сергей ничего не понимал. «Как же так: отставал, отставал и вдруг… «побил!». Все выяснилось на берегу.
— Ты мне что пальцами показывал? — спросил он Гришина.
— Как что, конечно…
И тут он запнулся.
— Вот тебе на! Так я ж тебе все наоборот показывал. Ты велел — отставание, а я давал — опережение. Вот голова садовая!
— Да-а-а, — протянул Сергей. — Загнал друга и доволен.
— Так ведь рекорд же зато!
Турков, Гуськов и Быков горячо поздравили Стрелкова с успехом.
— Качать командира, — внезапно раздалось рядом.
И Стрелков не успел опомниться, как крепкие матросские руки подхватили его и трижды подбросили вверх.
КАТЯ
День был как день, заполненный будничными делами и заботами, которых у Сергея всегда хватало.
Вечером пошли с Борисом и Зиной Ивановыми смотреть сто раз виденных «Трактористов».
Из кино возвращались поздно.
— Эх, ночь-то какая! Даже домой идти не хочется, — вздыхала Зина. — А что, ребята, может быть, прогуляемся по дороге?
— До Москвы и обратно, — пошутил Борис.
А ночь и впрямь была удивительна. Тишина полная. Огромная луна набросила серебристую туманную завесу на сопки, и они призрачно светились. Внизу отливала спокойным блеском гладь бухты, и красные полосы, отсветы створных знаков, пересекали белесую равнину. Они бродили по ночным склонам сопок, то болтали, то молчали.
— А что Катя? — осторожно поинтересовалась Зина. — Скоро ли прибудет?
— Скорей бы уж, — неопределенно ответил Сергей. — Вам хорошо, вы вдвоем.
— Не грусти, Сережа, — Зина потрясла его за плечо. — Веселей смотри, мореход!
Из-за поворота внезапно выскочила машина, и световая дорожка от фар скользнула вниз по дороге. Проезжая мимо них, машина вдруг резко затормозила.
— Стрелков? — услышал Сергей голос Быкова. — Легок на помине. Принимай, командир, хозяйку.
Сергей не успел ничего понять, как открылась дверка газика и на дорогу выпрыгнула Катя. Она бросилась на шею Стрелкову.
— Одиссей, милый мой! — шептала она, целуя его, нисколько не смущаясь присутствующих.
— Котенок, откуда ты? — Сергей не находил слов. — Как же так?
— А вот так. На самолете из Ленинграда, потом на такси до города. А там голосовала. И вот повезло.
— Вот что, Стрелков, — сказал наконец Быков. — Садись-ка в машину и поедем к нам. Как я понимаю, хозяйку тебе негде принимать. Переночуете у нас.
— А мы на что? — шагнул из темноты Иванов. — Сергей, ты бы хоть познакомил, что ли?