– Поесть бы не отказалась, – призналась Дженна, внезапно ощутив зверский голод. – Печенья или чего-то в этом роде.

– Ты когда в последний раз ела?

– Утром.

– Боже милостивый, да ты же проголодалась! Сейчас соображу, чем тебя угостить.

Джоан открыла дверь, ведущую в просторную кладовую. Зайдя туда, она вынесла кусок ветчины на тарелке:

– Ну, как тебе наше угощение?

– Потрясающе. Уже слюнки текут.

– Я сейчас хлеба принесу. И сыра. Садись, радость моя, и закуси с дороги. Какая же ты тощая! – Джоан с заметной тревогой оглядела Дженну. – А ты вообще ешь? Или забываешь?

– Лопаю постоянно, – сказала Дженна, вгрызаясь в ломоть хлеба, щедро намазанный маслом. – Вот Кэти – моя сводная сестра – постоянно сидит на каких-то там диетах. Но мне они не нужны.

– На диетах? Сколько же ей лет?

– Мы ровесницы. Я звала ее с собой, но она не поехала. Сказала, что нужно пройтись по магазинам.

– Да? Жаль. А мне так хотелось с ней познакомиться. Со своим отчимом ладишь? Его ведь Чарли звать, да?

– Мне он очень нравится, – сказала Дженна. – Мы с мамой обе счастливы.

– Но он с вами не приехал. Я слышала от леди Селии, или как там ее теперь зовут.

– Он не поехал из-за бабушки Кэти с материнской стороны. Она находится при смерти, и Чарли сказал, что ему совесть не позволяет уезжать. Он такой. Очень добрый и заботливый. Но скоро вы с ним познакомитесь. Мне ужасно хочется, чтобы он приехал в Англию.

– И все-таки как хорошо, что ты выбралась к нам, – снова сказала Джоан. – А вот и Билл вернулся. Билли, посмотри, какая у нас гостья. Узнаешь Дженну?

– Честное слово, не узнал бы.

Билли тоже не изменился, оставаясь таким же высоким, крепко сбитым, широкоплечим, с большими сильными руками. Вот только пальцы на руках скрючились от долгих лет работы на воздухе. Кажется, и седины добавилось. Двигался он с необычайной легкостью. Трудно было поверить, что у него нет ноги.

– Ну, здравствуй, малышка Дженна. Вымахала же ты, честное слово.

– Конечно, – тоном благовоспитанной девочки согласилась она. – Все-таки целых пять лет прошло.

– Помню. Я тот ваш приезд надолго запомнил. Надеюсь, сегодня тебя не потянет кататься верхом? – довольно сурово спросил Билли.

– А почему бы нет? Я с удовольствием. Я уже видела Лорда Би. Замечательный конь. Теперь хочу увидеть его дочку и остальных лошадей. Люси говорила, у нее здесь есть пони. И еще мне жутко хочется посмотреть на лошадь Фергала.

– Значит, одна приехала? Никого с собой не привезла?

– Никого, – ответила Дженна. – Я люблю решать сама. Так удобнее. А то начинают расхолаживать: сейчас не время, поедем завтра или послезавтра.

– Постой, а мама твоя где? Никак Барти уже отправилась на прогулку?

– Я же тебе сказала: я приехала одна.

– Одна?! Прямо из Лондона? – Билли был изумлен ничуть не меньше, чем Джоан.

– А чего особенного? Тут недалеко.

– Боже милостивый! Ну ты и сорванец. Но мама знает, что ты здесь? Или нет?

– Конечно знает, – беспечно ответила Дженна. – Я оставила ей записку.

– Я не думала, что ты помчишься следом, – хмуро пробормотала Дженна.

Их разговор происходил несколько часов спустя. Только что приехавшая Барти стояла во дворе перед домом. Дженна давно не видела мать настолько рассерженной. Барти привез все тот же таксист, который не торопился уезжать и бесстыже наслаждался семейной сценой.

– Дженна, как у тебя язык поворачивается говорить такое?! Я себе места не находила.

– Ты же нам сказала, что оставила маме записку. – Билли подозрительно поглядел на Дженну.

– Оставила. Я не виновата, если мама ее не увидела.

– Ах, ты не виновата? А где ты ее оставила? Подсунула под зеркало в ванной! Очень заметное место! Дождалась, когда я уеду в «Литтонс», и сбежала. – (Дженна молчала.) – Дженна, это называется наглостью. До сих пор не верю, что ты так обошлась со мной.

– Мама, ты же знала, как мне хотелось поехать на ферму. Я честно у тебя просилась. Ну сколько можно болтаться по магазинам? Вот я и решила съездить.

– Кэти знала?

– Да, – буркнула Дженна.