— А я их столько искал! — он улыбнулся.

— Что ж их искать? Они лежали у тебя в столе.

— С ума сойти! — Паша хлопнул себя по коленям, — чего я их туда сунул?.. Это меня еще давно одна девчонка из Курска просила передать своему бой-френду — он наш, местный…

— То есть, «самый любимый» не ты? — уточнила Юля.

— Блин! Ты чего, с дуба рухнула? Конечно, нет!

— Ладно, — Юля извлекла следующую улику, — это тебя тоже просили передать?

Паша недоуменно повертел клочок бумаги.

— А, вообще, что это?

— Выпало из твоих джинсов.

— Да? Ну, не знаю. Может, в гостинице в сортир ходил. Мало ли какими бумажками иногда приходится подтираться?..

Юля почувствовала, что сказать ей больше нечего. Наступление захлебнулось, наткнувшись на «глубоко эшелонированную оборону». Пашины ответы звучали… нет, не то, чтоб убедительно, но вполне правдоподобно; Юля поняла, что ничего не сможет доказать а он будет ласково улыбаться, обзывая ее дурой и психопаткой. Она уже повернулась, чтоб выйти на кухню и с сигаретой спокойно обдумать возникшую ситуацию, когда Паша нащупал тапочки и встал.

— Идем я тебе кое-что объясню, — его голос сделался таким серьезным, что Юля испугалась, как бы он не предложил ей убираться немедленно, вместе с ее «дурацкими подозрениями».

Тем не менее, она послушно вышла вслед за мужем и молча уселась в своем любимом углу.

— Значит, так, — Паша закурил, — знаешь, в каких случаях у мужика появляются любовницы? Вариант первый; я бы назвал его, «детский» — когда уйти из семьи не позволяет совесть, ибо дети вместе с женой ползают на коленях и воют дурными голосами, типа, тогда им, сироткам, придется жрать сухой хлеб и ходить в рваных трусах, а алиментов от «такой сволочи» не дождешься. В результате мужик ломается и остается, но с любовницей, естественно, не расстается, потому что там, типа, любовь, а дома — полное говно. Вариант второй, «меркантильный» — когда в случае развода, надо делить «хрущевку», заработанную непосильным трудом; причем, жене с ребенком по закону достанется однушка, а мужу, в лучшем случае, комната в коммуналке. Кроме того, придется продать машину, которую облизывал последние двадцать лет… Короче, жизнь начнется с нуля, а годики-то уже не те, чтоб сломя голову лететь на амбразуру. Итог понятен. И вариант третий, «новорусский». Это когда жена — славнейшее существо; с ней пройдены тяжкие годы становления бизнеса, но, вот, не выглядит она должным образом! А тут длинноногие девицы вьются; пусть им цена — три копейки, но как тут удержишься?.. — Паша глубоко затянулся, выдерживая паузу, — так вот, рассмотрим наш случай. Детей у нас нет. Касаемо имущества, все оформлено так, что даже по суду тебе мало что достанется, поэтому второй вариант тоже не катит; третий?.. Нет, девок, конечно, вокруг много, но человек я не тусовочный, поэтому в «эскорт — услугах» не нуждаюсь; да и ты у меня, слава богу, не старуха и не уродина. То есть, нет у меня повода заводить любовницу…

— Повода-то, может, и нет… — пробормотала Юля.

— Ладно, — Паша аккуратно стряхнул пепел, — давай тогда уточним, что нас связывает, если не дети, не материальные ценности?.. По логике вещей остаются только наши чувства и хорошие отношения — больше у нас общего ничего нет! — Паша снова сделал паузу, давая жене возможность прочувствовать смысл последней фразы, — следовательно, если я встречу женщину, которая покажется мне… даже покажется! Я понятно излагаю?.. Так вот, если она покажется мне лучше тебя, у меня нет никаких причин записывать ее в любовницы; мне гораздо проще выставить тебя на хрен и забыть, как кошмарный сон!.. Шучу, — он ласково потрепал Юлю по щеке, — так что выкинь из головы все глупости — ты меня устраиваешь, и жить мы будем долго и счастливо. Главное, сама не порть наши отношения — они единственное, что есть. Ты поняла?

— Да…

— Вот и умница, — демонстративно приложившись к Юлиным сжатым губам, Паша вернулся в комнату; через секунду там привычно скрипнул диван и зашуршала газета.

— У тебя неплохо получается, — Аня с улыбкой наблюдала, как Борис расправляет тент, — сотни полторы за день заработаешь.

— Я не бомж, — сидя на корточках, Борис поднял голову.

— Я этого и не сказала. Но на бизнесмена ты тоже не тянешь.

— А на кого я тяну?

— На человека, перебивающегося случайными заработками.

— Да?.. А на писателя никак?

— Ух, ты! — Аня даже опустилась на стульчик, — чего, правда?

— Правда, — закончив работу, Борис выпрямился.

— Ну, держи, писатель, — «хозяйка» протянула полтинник, — слушай, а о чем ты пишешь?..

— …Анька! Раскладывайся быстрее, а то ни пройти, ни проехать!.. — раздалось справа, куда загорелый жилистый паренек подкатил телегу с товаром.

— Не спеши, а то успеешь! — огрызнулась Аня.

— Ладно, не буду мешать, — Борис не спеша пошел к выходу из палаточного городка, уже выросшего перед рынком.

Город, с которым он так недавно расстался, казался почти родным, ведь за прошедшие дни здесь ничего не изменилось; возникло даже ощущение, будто он вернулся домой. …С чего бы это? — подумал Борис, — обычный город, похожий на десятки других. Нет, эта Аня не может быть связана с Анной из «мертвого города» — я не чувствую связи, а, наверное, должен был бы… хотя, может, и не должен… Откуда он вообще взялся, «мертвый город»?..

Знакомой дорогой Борис направился к ночлежке тети Даши; вошел в калитку, над которой красовалась корявая вывеска «Фрукты оптом здесь»; толкнул дверь. Запах пота и какой-то еды встретил его уже в коридоре; через открытую дверь комнаты был виден один из постояльцев, внимательно смотревший в окно. Борис постучал.

— О! — азербайджанец, имени которого он не помнил, обернулся, — ты же, вроде, уехал!

— Как уехал, так и приехал, — Борис поставил сумку, — еще хоть пару дней пожить у вас можно?