– Сомневаюсь, что ей кто-то сможет причинить вред, – попытался пошутить Дуган, однако улыбнуться так и не смог.

– Вам дать время, чтобы попрощаться, или поедете сразу? – спросил Силберман.

– Сразу, – сказал Дуган, доставая ключи от своей машины и стараясь держаться так, чтобы не встретиться взглядом с Микелой.

Его поселили в гостинице «Норбек Хаус» на восточной Винока-стрит, недалеко от католической церкви. Сама гостиница была похожа на миниатюрный европейский особняк минувших столетий, а номера в ней обозначались не цифрами, а именами. Так, Дугану достался номер под именем «Гарольд», а приехавшему в подмогу Силберману агенту Доуну Бенсону номер под именем «Сэлма». Что касается самого Силбермана, то он остался в номере «Питер». Остальные комнаты – «Нелли» и «Руфь» – были пусты, и агент Силберман лично заверил Дугана, что никто посторонний не заселится в них, пока не закончится процесс.

– А что будет потом? – спросил Дуган.

Силберман не ответил, молча протянул ему пришедшую на прежний адрес корреспонденцию и вышел из номера. Одно из писем было от издательства, опубликовавшего ограниченным тиражом его последнюю книгу, у которой вместо обещанной твердой обложки, казалось, обложки не было вовсе. Дуган вскрыл конверт и долго читал условия заключенного между ним и издательством договора, делая это лишь потому, что больше нечем было заняться. От прочитанного в голове осталась каша, поэтому, когда руки дошли до письма от редакции, Дуган не сразу понял, что они хотят повторно опубликовать его книгу, радостно сообщая о рекламной компании, которую собираются устроить, делая упор на предстоящий судебный процесс, рассчитывая продать не менее ста тысяч экземпляров книги (на этот раз действительно в хорошей твердой обложке) и скромно напоминая в конце просмотреть пункты договора, согласно которым права на книгу всецело принадлежат им.

Дуган выкурил еще несколько сигарет, пытаясь переварить все, что только что прочитал, сдался, прошел в комнату под именем «Сэлма», так как Силберман куда-то ушел еще с утра, и протянул агенту Бенсону присланное письмо.

– Ты что-нибудь понимаешь в этом или нет? – спросил он.

– Считай, что ты стал знаменитостью на несколько дней, – сказал Бенсон, бегло пролистав бумаги.

– Понятно, – Дуган достал пачку сигарет, закурил, хотя курить совсем не хотелось.

– Но денег на этом ты не заработаешь, – предупредил его агент.

– Я почему-то так и подумал, – кисло улыбнулся Дуган, подошел к окну, отодвинул штору, выглянул на улицу. – Долго мне еще здесь сидеть?

– Боишься за работу? Не бойся. Работу за тобой сохранят. В том числе и жалование.

– Да я не о работе думаю. – Дуган открыл окно, выпустил в небо струю дыма. – Я думаю, что будет, когда суд закончится. – Он ждал ответа несколько минут, но ответа так и не последовало. – А что будет, когда Малиган выйдет? – и снова без ответа.

Дуган вернулся в свою комнату.

– Задумываетесь о том, чтобы отказаться? – спросил вечером агент Силберман. Дуган указал на кипу газет.

– Если верить им, то дела мои – хуже некуда. – Дуган закурил, ожидая ответа, но Силберман ушел, осторожно прикрыв за собой дверь. – Спасибо, что успокоил, – тихо сказал ему вслед Дуган.

Силберман отсутствовал несколько дней, а когда вернулся, то привез с собой из Вашингтона договор о продлении защиты свидетеля по окончании судебного процесса.

– Теперь ты согласишься давать показания? – спросил он Дугана.

– Да я и не собирался отказываться. – Дуган взял папку. – Что это?

– Твоя новая жизнь, после того, как закончится суд.

– Элиот Марш? – недоверчиво прочитал Дуган свое новое имя, осторожно перекладывая копии документов. – Я никогда не учился в Чикаго. Тем более на факультете литературы и философии.

– Ну ты же писатель.

– Да, но… – Дуган перевернул следующую страницу, увидел копию водительского удостоверения. – Пенсильвания? Никогда не был в Пенсильвании… – он прочитал название города, где на него была оформлена крохотная, судя по документам, квартира.

– Что-то не так? – спросил Силберман.

– Нет, просто… Почему Филадельфия?

– У тебя есть знакомые в этом городе? Родственники?

– Нет.

– Значит, Филадельфия подходит, – отрезал Силберман.

Он ушел, оставив Дугану папку с его новой жизнью.

– Сколько у меня есть времени, чтобы подумать? – крикнул ему вслед Дуган.

– Полагаю, будет лучше, если ты согласишься, – сказал Силберман, впервые не пожелав встречаться с ним взглядом. Дуган кивнул.

В эту ночь ему снился пожар. Только на этот раз горел не город Пирр. На этот раз горел он сам. И где-то среди его догоравших останков кружила в танце женщина из прошлого. Женщина с прической «сливочный пудинг». Женщина, партнером которой был он сам. По крайней мере, кто-то, похожий с ним как две капли воды. Дуган наблюдал за этой парой, а огонь от его останков уже начинал перебираться на городские постройки Пирра. Сначала загорелся его дом, затем ближайшие к дому казино, магазины, жилые дома, школа. Крики людей смешались с запахом горелой плоти, а танцующая пара уходила все дальше и дальше, в центр города. И огонь послушно шел за ними, полз по земле, пожирая дома, деревья, животных, людей.

– Хватит! – закричал Дуган. – Остановитесь!

Он увидел перед собой лицо светловолосой женщины, понимая, что он и есть тот мужчина, с которым она сейчас танцует. Ярко-красные губы женщины растянулись в улыбке. Стройность лежащих впереди, еще не тронутых огнем улиц нарушилась. Теперь это не был город Пирр. Теперь это была огромная зернистая фотография в старой газете. Фотография боксерского поединка. И фотография эта оживала. Дуган слышал рев толпы, видел, как начинают передвигаться по рингу боксеры. Еще несколько шагов, и фотография оказалась прямо перед ним. Женщина, с которой он танцевал, потянула его за собой, в черно-белый мир старой газеты, оставляя за своей спиной догорающие останки города. Рев толпы усилился. В нос ударили запахи женских духов, пота….