б) Другая важная черта христианского воззрения на жизнь состоит в том, что жизнь всецело, от начала до конца, проходит под водительством провидения Божия.

Воля Божия ведет нас на жизненном поприще иногда такими путями, которыми мы вовсе не рассчитывали идти. Она сохраняет жизнь людям там, где по человеческим расчетам не было спасения; она полагает и предел нашей жизни. Со стороны человека требуется только, чтобы он был послушен воле Божией и твердо уверен, что всеблагая воля Божия спасет его.

в) Необычайно просто это воззрение, дарованное нам христианством, но оно вместе с тем настолько возвышенно и цельно, что мудрость человеческая в течение целых веков не изобрела ничего подобного.

Усвоивши себе христианское воззрение на жизнь, мы избежим всех уродливых воззрений, изобретенных мудростью человеческою. Мы не скажем, что жизнь есть наслаждение и пир веселый, – что нужно всякому спешить наслаждаться удовольствиями и счастьем, пока смерть не сокрушила в ваших руках чашу наслаждения. Мы не скажем вместе с людьми разочарованными, что жизнь есть тюрьма и больница, одно зло и несчастье, так как хорошо знаем, что в жизни есть блага и чистые радости, за которые нельзя не чувствовать благодарности к Творцу и Промыслителю. Не помирится наше сердце с теми новейшими мыслителями, которые говорят, что жизнь есть борьба за существование. Это учение сделало бы людей зверьми, которым свойственно насилие над слабым.

г) Христианское воззрение на жизнь приносит нам такой мир и покой, каких не могут дать никакие мудрования человеческие. Оно уверяет, что власть Вседержителя направляет к добру все пути человека, послушного ее велениям и указаниям, и исправляет зло, происходящее от нашего неразумия и непослушания, что без воли Божией и волос с главы нашей не погибнет; что наша жизнь и смерть в руках Божиих. Скорбь и беда, радость и счастье ниспосылаются человеку по воле Божией. Чего же бояться и чем смущаться человеку? Бестрепетно смотрит христианин на все жизненные невзгоды и превратности, в твердой уверенности, что Бог все приведет к доброму концу. Самую смерть, когда бы и как она ни пришла, он встречает как вестницу вечного мира и покоя, которая раньше или позже придет ко всякому человеку. Обуреваемый волнами моря житейского, твердо и непоколебимо стоит истинный христианин, утвержденный на незыблемом камне веры и одушевляемый любовью к Богу и твердою надеждою на Него.

III. Веруйте, братия, в Бога и Господа нашего Иисуса Христа. В этой вере ищите опоры, ободрения и утешения, и найдете мир и покой душам вашим. (Составлено по Четьи Минеи и «Церковным Ведомостям» 1889 г., № 1).

I. Преп. Нифонт, память коего ныне, жил в IV веке; в отрочестве он был благочестив, добр, тих, кроток и любил посещать церковь. Когда же он начал приходить в юношеский возраст и лишился опытного наставника, а затем сблизился с дурными товарищами, то начал поступать по своему уму-разуму, как вздумается, и таким образом, добрый характер его испортился. Но Бог явил ему Свое милосердие и в одно мгновение пробудил в нем чувство раскаяния. Однажды пришел к Нифонту друг его, Никодим. Поздоровавшись, он посмотрел на лицо своего приятеля и сильно ужаснулся. Оба друга молчали. «Что ты смотришь на меня, как на незнакомого?» – заговорил Нифонт. «Поверь мне, друг, – отвечал Никодим, – я никогда не видал тебя таким, как теперь; лице твое черно, страшно и ужасно». У слышав это, Нифонт живо припомнил свое поведение, закрыл лицо руками и начал плакать. Раскаяние его было чистосердечное. Он стал усердно молиться и вести жизнь благочестивую, распиная плоть свою со страстьми и похотьми страхом Суда Божия. Наконец за святость своей жизни он впоследствии, по указанию Божию, был избран во епископы кипрской Церкви. Во время смерти лицо его просветилось и исполнилось особенной привлекательности и радости.

II. Жизнь преп. Нифонта дает нам, братия, много поучительных уроков.

а) Из нее мы видим, во-первых, весь вред для нравственной жизни худого товарищества. Пока у Нифонта был опытный и добрый наставник, он был кроток, тих, послушен и вообще благочестив; когда же он лишился своего благочестивого наставника и подпал влиянию развращенных товарищей – он стал ходить по путям своих плотских похотей и предался порочной жизни.

Слово Божие сильно предостерегает людей от сближения с дурными обществами.

Остерегая от развратного сообщества и соблазнительных бесед, премудрый Соломон решительно говорит, что такие беседы и сообщества неизбежно гибельны.

Может ли кто взять себе огонь в пазуху, чтобы не прогорело платье его? Может ли кто ходить по горящими угольям, чтобы не обжечь ног своих? (6. 27, 28). Св. апостол Павел пишет: тлят обычаи благе беседы злы (1 Кор. 15, 33), т. е. худые общества развращают добрые нравы.

б) Из жизни преп. Нифонта мы, во-вторых, видим, как драгоценно бывает увещание к исправлению жизни, если оно преподается от души доброй и дружеской, или же если оно вообще совершается в духе христианской любви и взаимного назидания.

Когда Никодим, друг Нифонта, при виде мрачного лица его, на котором отпечатлелась порочная жизнь его, выразил справедливое свое изумление и даже ужас, этого было достаточно, чтобы пробудить в Нифонте дремлющую совесть и обратить его на путь нравственного исправления.

Так должны делать и мы при виде наших ближних, готовых нравственно погибнуть.

Свт. Иоанн Златоуст, убеждая мирян разделять с ним труды и заботы о спасении братий, желает, чтобы они предавались этому делу со всею горячностью любви, и чтобы они не оставляли этого дела, когда не видят плода от своего усердия. «Не видишь ли, – говорит он, – как отцы, нередко отчаявшись уже в жизни своих сыновей, садятся при них, плачут, горюют, целуют их, делают все, что зависит от них, до последнего издыхания? Это и ты делай с братом. Они плачем и слезами не могут ни прогнать болезнь, ни отклонить угрожающую смерть: а ты нередко можешь, с терпением и настойчивостью, привлечь и восставить слезами и плачем душу отчаянную. Ты советовал и не убедил? Плачь и трогай его часто; стенай горько, чтобы он, устыдившись твоей попечительности, обратился ко спасению… Не должно отвергать и оставлять в небрежении и тех, которые страждут неисцелимой болезнью, хотя бы мы предвидели ясно, что они, и после многого о них попечения и наставления, не принесут никакого плода. Если слово это кажется вам странным, мы докажем верность его тем, что сделал и сказал Христос. Мы, люди, не знаем будущего, и потому решительно не можем сказать о слушателях, убедятся ли, или не убедятся они нашими словами; но Христос, ясно зная то и другое, не преставал до конца исправлять того, кто имел оказаться непослушным Ему». (Беседы о Лазаре 1, 5, с. 24–25).

«Когда ты увидишь, – говорит тот же святитель, – что кто-либо нуждается в душевном и телесном врачевании, не говори сам себе: почему такой-то и такой-то не излечил его? Но сам избавь больного от недуга и не требуй от тех отчета в их небрежении о нем. Ибо, если ты прольешь на него, как елей, слово учения, если обвяжешь его кротостью, если уврачуешь терпением, то он обогатит тебя более, нежели какое-либо сокровище. Аще изведеши честное от недостойного, яко уста Моя будеши, – говорит Господь (Иер. 15, 19) Что может сравниться с сим? Чего не может сделать ни пост, ни возлежание на земле, ни всенощные бдения, ни что-либо другое, то делает попечение о спасении брата». (6 беседа против иудеев).