— Ой, нет! Только не это! Я и забыла о нем!

Варя присела рядом, взяла сестру за руку и торжественным голосом сказала:

— У тебя горят щеки и глаза... Ты влюблена.

Гале пришлось согласиться. Она была готова обо всем рассказать младшей сестре, только бы та нашла способ спровадить Сашу.

— А что мне за это будет? — вкрадчиво осведомилась Варя.

— Что хочешь?

— Твой велюровый плащ, идет?

— Нет, это много, — спохватилась Галя.

— Велюровый плащ — и я избавлю тебя от Саши навсегда! — соблазняла ее сестра.

— Каким это образом? — с любопытством глядя на нее, спросила Галя.

— Это мое дело, — озорно улыбнулась сестра. — Ну как, даешь плащ?

Прошло несколько минут. Галя напряженно прислушивалась к голосам, доносящимся из Вариной комнаты. Вот они умолкли. Шаги. Снова голоса в коридоре. Хлопок входной двери. И через секунду влетела Варя, прыгнула к сестре на тахту:

— Готово! Ты потеряла Сашу навеки!

— Как?! Как это тебе удалось? — не поверила Галя.

— Очень просто. Я грустно сказала ему, что наш покойный папа был уголовником, умер в тюрьме, а мы скрывали это от него, Саши. Он только спросил: «Значит, Галю поэтому не переводят в Шереметьево?» — и был таков. Решил, что женитьба на дочери уголовника повредит его карьере.

Галя смотрела на сестру во все глаза, стараясь понять, говорит она серьезно или только шутит.

— Неужели... вот так... сразу и ушел?..

— Постепенно, — утешила ее Варя, — сначала сделал испуганно один шаг к двери, потом другой, а потом — как бросится со всех ног по лестнице, аж пятки засверкали!

— Скотина! — презрительно фыркнула Галя.

— Ну почему, — как бы не согласилась Варя, — просто Саша с детства очень любит Австрию, страну Моцарта и Шуберта, Штрауса и Гёльдерлина, которого обожает и наша мама... Ну говори, кто этот человек, ради которого ты оставила Сашу?

Галя вспомнила о своей роли старшей сестры:

— Разве я должна отчитываться?

— Нет, — легко согласилась Варя. — Но могу я, по крайней мере, считать велюровый плащ своим?

Уезжая в Москву, Олег обещал жене вернуться на следующий день. Но прошел этот следующий день, другой, третий, пятый, седьмой — и Таня уже начала с ума сходить от тревоги. Неужели Олежка так безнадежно завяз в этой Вике, что отец боится оставить его одного! А может, там уже произошла какая-нибудь драма, до которой эта девица охотница... Возможно, она сообщила своему старичку о том, что уходит от него, и старик слег с инфарктом или собрал последние силы и сразил неверную жену ударом чего-нибудь тяжелого по ее пустенькой голове...

Таня уже собиралась было ехать в Москву, как вдруг под вечер восьмого дня машина Олега ворвалась в Верховье и резко затормозила у ворот дачи.

Олег пружинистым и молодым движением буквально выбросил тело из машины — и Таня увидела его лицо: похудевшее, ожесточенное... Он решительно двинулся к ней, глядя на жену странным, как будто ненавидящим взглядом, открыл рот, чтобы сказать что-то, — и тут у Тани буквально ноги подкосились от слабости. Она подумала, что муж привез самые скверные вести о сыне, вплоть до его женитьбы... Тут Олег как будто очнулся, заметил ее состояние — и выражение жалости, растерянности проступило сквозь ожесточение, покрывшее черты его лица, как загар.

— Они поженились? — еле произнесла Таня.

— Кто? — не понял Олег и только тогда вспомнил о сыне.

...Они почти не пересекались, лишь изредка сталкивались в квартире, каждый поглощенный своими переживаниями, обходясь минимальным количеством слов для вынужденного общения. Наверное, Олежка мечтал, чтобы отец поскорее уехал и была возможность пригласить к себе Вику; Олег мечтал о том же, правда, не представляя, что Галя согласится прийти в его квартиру.

Олег ехал с твердым намерением рассказать жене о том, что в его жизнь вошла другая женщина. Вошла, ворвалась, влетела... Галя очень просила его повременить с этим, она считала, что они оба должны сначала хорошенько узнать друг друга. Олег с ней не спорил, но был уверен в душе, что, как только Галя улетит в длительную командировку, он тут же поедет к жене и во всем признается.

Но сейчас, увидев перед собой испуганное, беззащитное, страдальческое лицо Тани, он почувствовал, что слова признания застряли у него в горле.

— Да что произошло? — побелевшими губами вымолвила Таня, словно теряя сознание.

Олег подхватил ее на руки.

Как сильно желал он в эту минуту отменить задним числом случившееся! Жалость переполняла его.

— Ничего, маленькая, — покачивая Таню на руках, произнес он. — Все хорошо, никто не женится... Мы с сыном очень хорошо поговорили... — Он продолжал что-то бормотать, не слыша собственного голоса. Он хотел только одного — чтобы Таня успокоилась.

— Почему же ты так долго не приезжал?

Олег опустил ее на землю.

— Почему долго? Всего пять дней...

— Не пять, а восемь! — выкрикнула Таня тоненьким голоском. — Восемь!

— Позвонили с работы, там какие-то дела с медкомиссией, — наскоро сочинил Олег.

— Какие дела? Ты прошел медкомиссию восемь месяцев назад!

— Ну да. Что-то им снова понадобилось. Ты же знаешь, как у нас...

Таня пристально посмотрела на него:

— Ты ничего не скрываешь? С Олежкой все нормально?