Рассказать, чтобы спастись от хаоса и сумятицы в душе. Сумятица была так велика, что Варя разучилась читать. Полчаса она смотрела в одну и ту же страницу, не различая букв. Мысли ее уносились в совсем другом направлении. Она уже не могла заставить себя сосредоточиться на уроках, и учителям приходилось то и дело окликать ее, а Ольге — толкать в бок.

Только одному человеку Варя могла довериться. Мать, конечно, старомодна и едва ли поймет ее. Но Варя нуждалась не столько в понимании, сколько в поддержке близкого, любящего человека. Она примерно знала, что ответит мама на ее откровения, но с матерью можно спорить, отстаивать право жить по-своему. С Галиной это было бы невозможно. С новыми подругами Варя еще не решалась откровенничать.

Как-то в девять часов вечера Ольга Петровна встретила ее в прихожей.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? У кого вы сегодня занимались, у Оли или Танечки? Какие темы обсуждали? — почти жалобно спросила она.

У Вари от жалости и стыда перехватило дыхание: мама просит у нее, как милостыню, немного внимания. Они давно уже не беседовали, как прежде. Варя поняла, что решающий момент наступил, что больше она не может лгать. Броситься к маме на шею, просить у нее прощения, все рассказать. Будь что будет.

Не сняв пальто, Варя набралась духу, гордо вскинула голову и произнесла немного театрально и торжественно:

— Мама, в моей жизни произошло такое важное, замечательное событие...

Ольга Петровна так и замерла на месте, прижав руки к груди. Но продолжения не последовало. Варя смутилась, замолчала и стала поспешно стаскивать пальто и сапожки. Ольга Петровна уже поняла, конечно, о каком знаменательном событии ей предстоит услышать. Значит, их с Галечкой опасения подтвердились. Тут отчаянно засвистел чайник, и Ольга Петровна поспешила на кухню. Она дожидалась, как всегда, у окна, приготовила Вареньке ужин. Они сели друг против дружки за кухонным столом. Ольга Петровна разливала чай. Руки у нее предательски дрожали.

— Кто он, Варенька? Я его знаю? — прошептала она.

— Знаешь, знаешь, мамочка. Даже очень хорошо.

Варя села рядом с матерью и потерлась щекой о ее плечо. С Галей у Ольги Петровны никогда не возникало подобных проблем. Она дружила с Федей, и Ольга Петровна чувствовала, что эта дружба никогда не перерастет в любовь. А если и перерастет, то это будет спокойное, благоразумное чувство, без всяких надрывов и излишеств. За Галю она была спокойна. У девочки всегда разум превалировал над чувствами. Ольгу Петровну это даже немного пугало. Теперь же она поняла, какое это благо.

— Нет, я не такая, мама. Я совсем не похожа на Галину. И жить буду иначе, — словно прочитав ее мысли, задумчиво сказала Варя.

Ольга Петровна согласно кивнула в ответ. Иначе, но как? С Галей у нее не было трудностей, а с тихоней Варей уже начались. Под угрозой медаль, институт, будущее. Ольгу Петровну замучили дурные предчувствия, они ее никогда не обманывали.

— Но кто же он, дочура? Кто разбудил твое сердечко? — нетерпеливо спрашивала Ольга Петровна, невольно заимствуя лексику у Джейн Остин.

— Это всего лишь Ромка, мама, — с виноватой улыбкой призналась Варя.

— Ромка? — разочарованно ахнула Ольга Петровна.

Осенью последнего, выпускного класса Варя неожиданно сблизилась, а потом и подружилась с Марианной. До этого у нее были совсем другие лучшие подружки. Например, Оля. Самая маленькая в классе, неприметная и молчаливая. Зато сколько в ней было сокрыто талантов и душевных сокровищ! Оля уже стала победительницей трех математических олимпиад. Ее с нетерпением ждали в Бауманском училище, а конкурс туда был больше, чем в ГИТИС. Оля много читала, вот только рассказывать о прочитанном не умела: все больше «да» или «нет», нравится — не нравится. К поэзии Ольга была совершенно нечувствительна. В общем, недостаточно эмоциональный, но очень хороший человечек, так оценивала подругу Варя.

Несмотря на то что на Ольгу без колебаний можно было положиться во всем и ее преданность не вызывала ни малейших сомнений, Варя никогда не рассказывала ей о Ромке, о своей душевной смуте. Ольга ничего не поймет. Просто будет слушать и молчать. И вообще, откровенничать с ней — все равно что делиться с садовой скамейкой. Тот же эффект. Почему-то Ольга стала невыносимо скучна.

Марианна появилась в десятом «В» в результате бесконечных переездов и обменов. Вначале очень не понравилась Варе. Полная противоположность Оле. Высокая блондинка с зеленоватыми русалочьими глазами. На уроках в этих чудесных глазах царила сонная скука или откровенная тоска. Оживала Мари на переменах, легкой гибкой походкой порхая с кем-нибудь из временных подружек по длинному школьному коридору. Внимание было необходимо ей как воздух. Ловя завистливые и восхищенные взгляды, она распрямлялась как пружинка, сияла глазами и одаривала всех без разбору улыбкой Джоконды.

По вечерам Варя видела ее гуляющей по бульвару со взрослым парнем, явно не школьником.

— Студент из Плехановского, — завистливо нашептывали девчонки.

У Мари были в классе явные и тайные воздыхатели, но она на мальчишек поглядывала снисходительно. Она давно уже повзрослела, поэтому для Вари и Ольги была таинственной и непонятной. Варя даже испытывала к ней что-то вроде антипатии: неглупая, но ничем не интересуется, учится кое-как. Одевалась Мари как фотомодель. Варя так не умела. Все, что она шила или вязала себе, выглядело почему-то старомодно. А Галкины фирменные вещи смотрелись на ней нелепо, как на вешалке. Их еще нужно было научиться носить.