Интересно, думаю, а в самом деле, может этот замок, вроде границы ихней, с места на место перемещаться? Надо будет у Кары спросить, когда спущусь.

Черт, мне бы бинокль сюда хороший, вроде того «цейса», что у капитана был. До чего шикарный бинокль — просто слов нет. Не хуже стереотрубы.

Черт, да мне бы хоть какую-нибудь хиленькую оптику! И хорошо бы не забыть винтовку к ней привинтить.

Ладно. Сижу, дорогу вниз мысленно прокачиваю и обстановку — заодно.

Ясно, что соваться непосредственно к замку крайне нежелательно. Лысый, если он не полный идиот, а он, скорее всего, им не является, хотя и очень смахивает, должен был под каждый кустик в радиусе километра по сюрпризу понапихать. И не обязательно, чтобы сразу в клочья разносил. А можно просто тихо просигналить — выпускайте, мол, ребята, собачек погулять, к вам тут гости пожаловали.

Так что к самому замку соваться не стоит. Да и незачем. Пока.

Другое дело — дорога. Если она тут есть, а я думаю, они еще на полное само- или авиаобеспечение не перешли, не настолько они тут великие и могучие, то дорога быть обязана. И по ней в замок и из замка всякое добро доставляется, а заодно и носители информации перемещаются. Зачастую — весьма ценной информации.

Милое дело — проверка на дорогах. Как там наш капитан говорил? Не помню. Чего-то про коммуникации.

Скатился я вниз, очень даже удачно — один только раз полметра не по своей воле пролетел — и к рыжей.

— Ты, — спрашиваю, — окрестности замка хорошо изучила?

— Замка Гор-Амрона?

— Да уж не вашего, — говорю, — как там его, Крохалек?

— Кроханек. Нет, знаешь, окрестности замка Гор-Амрона — он, к твоему сведению, Шагор называется — я плохо изучила. Потому что те, кто это пытался сделать получше, рано или поздно получали для этого прекрасную возможность — с вершины главной башни. Некоторые — во время полета вниз, некоторые — с петлей на шее, а некоторые и вовсе — прикованные к камню.

— Только не надо, — говорю, — меня вашими ужасами доморощенными пугать. А то и я такое могу вспомнить, что у тебя волосы твои рыжие на две недели дыбом встанут. И у вашего Охламона тоже бы встали, даром что лысый.

Да. Концлагерь, например, который мы под Житомиром освободили. И еще много чего. Черт, да просто показать, что простой снаряд иногда с человеком делает — уделался бы от ужаса.

— Ладно, — говорю. — Но хоть примерно начертить, как дорога проходит, можешь?

— Попробую.

— Вот и пробуй.

Мало все-таки двоих. Даже с учетом оружия. Во-первых, никто не сказал, что у тех тоже «шмайссер» не нарисуется, а во-вторых… мало двоих. Не то что засаду нормальную организовать — дозор толком не выставить. Два минус один — сколько будет? Правильно. А ведь дозор надо в обе стороны выставлять. Два минус два равно…

Придется выкручиваться. Потому что подкрепления тебе, Малахов, взять неоткуда. Ты да рыжая — вот тебе и дозор, и резерв, и ударная группа, и боевое охранение. Как хочешь, так и комплектуйся. Сделай и не умирай!

Полюбовался я на Карину схему, подбородок потер — черт, ну и щетина отросла, срочно бриться надо, а то потом лезвие не возьмет, — и спрашиваю:

— Вот сюда вывести можешь?

— Запросто.

Судя по этой ее схемке, там дорога изгиб делает подходящий. И просматривается неплохо в обе стороны, особенно если опять на древо взгромоздиться, и до замка не так близко: если стрелять придется — не услышат.

— Ну, тогда пошли, — говорю. — Посмотрим на этих гадов поближе, полюбуемся, какие они. Может, даже разведать удастся, какого у них цвета кровь и с каким звуком кишки наружу выпадают.

Рыжую от этих слов аж передернуло. Тоже мне, разведчица.

— А хотя, — продолжаю, — в любом случае чертовски неприятный, наверно, звук. А уж запах…

— Заткнись, а?

— Вежливей надо быть, — говорю. — Заткнись, пожалуйста, Сергей.

И немедленно на выставленный локоть налетел. Поднимаюсь, отряхиваюсь, и вот тут рыжая говорит:

— За-аткнись, по-ожалуйста, Ма-алахов, а то мне так хочется язык твой отрезать.

— А больше ничего?

— А-атрезать, на ме-едленном а-агне поджарить и тебе обратно в пасть запихать. Ma-аленькими такими кусочками.

— Значит, так, — говорю. — Всю лирику — люблю-ненавижу — отставить! Ясно?

— Ясно.

— Тогда вперед. И понеслись.

Местность, оказалось, и в самом деле для засады — то, что надо. Просто идеальная. Дорога вокруг пригорка заворачивает, лес почти вплотную подступает и видимость вперед от силы метров на пятьдесят. Милое дело — подпилить пару деревьев и пулемет в кустики.

Да вот только нет у меня пулемета.

Вышел на дорогу, осмотрелся. Колея накатанная, но не от машин, а тележная. Поуже, чем у немецких армейских. И следы подков. А один след совсем непонятный. Треугольный, словно птичий, только лапа у этой птички даже не сорок пятого размера, а хорошо побольше. Но ходит эта птичка на двух лапах и взлетать не пытается.