– А почему нет?
– Она совершенно искренне удивилась.
– Они все беспрекословно слушаются меня, и эта девочка не исключение. Мне жаль только что она потеряет свою человеческую внешность. Очень миленький ребенок.

Я просто захлебнулся ненавистью, а доселе спокойно стоящий медведь взревел, и поднялся на задние лапы.

– Тише, мальчики...
– Из ее длинного рукава молниеносным движением выпорхнула длинная золотая спица, увенчанная тремя драгоценными камнями, и вампиресса плавно приставила ее к сонной артерии Трианы.
– Если мы сейчас будем нервничать - девочка умрет.

Рубиновые глаза с насмешливым превосходством смотрели на нас.

– Очень хорошо.
– Она улыбнулась, показывая длинные клыки.
– А теперь у меня такое предложение: вы разворачиваетесь и уходите, а мне пожалуй придется искать новое место для лаборатории.

– А девочка?
– Рейго сжал кулаки.

– А девочка пойдет со мной.
– Она посмотрела на него как на душевно больного.
– Необратимые изменения уже начались в ее организме, вы, животные, все равно от нее избавитесь, когда поймете, во что она превратилась.

Некромант у ее ног слабо пошевелился и застонал.

– И вот это я пожалуй тоже заберу с собой.
– Она поддела Мэта носом сапога.
– В счет испорченного алхимика.

– А не наглеешь ли ты?
– Мне совершенно не нравилось ее отношение ко всем окружающим, даже своего соратника она оценивает не более чем сломанный инвентарь.
– Это ты тут должница.

Вампиресса только засмеялась, тряхнув густой черной гривой:

– Да брось! Они же плодятся как кролики, еще себе нарожают!... Эй!
– Она ударила некроманта ногой по ребрам.
– Ты чего там колдуешь?! Будешь плохо себя вести - я убью девочку!

Мэт открыл затуманенный взгляд, и еще раз тихо застонал.

– Вот так и лежи.
– Она осеклась и посмотрела куда-то за наши спины, и медленно сползая со стола.
– Я сделаю все! Все, что скажете!

– Поздно.
– Раздался за нашими спинами низкий женский голос, и демонесса с независимым видом прошествовала мимо меня. Она поравнялась с вампирессой.
– Раньше надо было соглашаться, когда с тобой беседовала сторона, готовая торговаться.

– Я виновата!
– Вампиресса упала на колени.
– Возьмите что хотите! Я буду верной рабыней! Только пощади!

– Процесс обратим?
– Тара кивнула в стороны Трианы, не обращая внимания на стенания, и вампиресса сжалась уей ног в болезненный клубок.

– Да, но только физически...

– Значит этих двоих не вернуть?

– Нет, моя госпожа.

– Значит верни мне девочку.
– Демонесса повелительно приподняла бровь, словно удивляясь, что она должна произносить свои указания вслух.

– Да! Сейчас!
– Девушка-вамп отползла от демонессы и засуетилась рядом с Трианой, отсоединяя от ее рук и ног странные трубки с раствором, и подсоединяя другие.

– И не забудь уничтожить уже обращенных.
– Скучающим голосом как бы между прочим напомнила Тара.

– И вы оставите мне жизнь?
– Вампиресса свободной рукой вытирала слезы, размазывая по миловидному личику черную тушь.

– Если ты их уничтожишь - то да.
– Серьезно подтвердила Тара.
– Миньшек, бери племянницу и неси ее домой, я девочкой потом займусь.

Медведь утвердительно рыкнул, и бережно взвалил племянницу себе на спину и потрюхал к выходу.

– Зови сюда ВЕСЬ свой зверинец.
– Тара бросила в вампирессу уничтожительный взгляд.
– Мы будем от него избавляться.

– Прошу вас...
– Взмолилась было она.

– Либо они, либо ты.
– Центавра была неумолима.

Вампиресса поникла, и подала ментальную команду. Монстры повалили со всех щелей, их оказалось гораздо больше, чем мы видели. Видимо, тут ставили эксперименты не только над оборотнями, но и над обычными животными. Они все стояли перед нами и преданно заглядывали в глаза своей хозяйке.

Тара бросила в них печальный взгляд, и монстры все как по команде рухнули на пол, затихая. Теперь уже навсегда.

– Ты можешь даже не пытаться их реанимировать.
– Тара обернулась и посмотрела в заплаканные рубиновые глаза.
– Я убиваю мгновенно, они даже не успели понять, что умерли. Хотя для тебя я могу сделать исключение.

– Но ты же обещала!...
– Выкрикнула она в отчаянии.

Тара лишь посмотрела на нее из-под опущенных ресниц:

– Я тебя обманула...

Мы оказались в деревне уже после полуночи, но судя по горящему во всех домах свету - никто и не собирался спать, все были слишком взволнованны.