Шрифт:
Игорь прекратил работу, задумался. Еще царапнул два раза. Собственно говоря, против наряда он ничего не имело, но дайте же орудия производства! На дорожке были мелкие веточки, два-три старых окурка, лепестки цветов. Вся эта мелочь никак не хотела поддаваться прутику. Игорь еще раз беспомощно оглянулся и увидел Ваню. Ваня бежал к нему вприпрыжку, и в руках у него был великолепный веник.
– Ваня! Вот спасибо! Где ты такой веник достал?
– А нарвал. Сколько хочешь!
– Давай я буду сам.
– Ты подметай, а я пойде песка принесу.
Через двадцать минут Игорь и Ваня заканчивали работу, посыпая дорожку из одного ведра. Захаров вышел из-за угла здания:
– Гальченко, помогаешь?
– Это так… немножко. Он все.
– Ты – хороший товарищ!
Ваня поднял голову, но Захаров уже ушел. У него была тонкая талия и хорошие, блестящие сапоги.
– Новенького ведут, – сказал Игорь.
Ваня посмотрел вдаль по шоссе. Действительно, было видно, что один из идущих – милиционер.
– Меня тоже с милиционером. А нехорошо с милиционером.
Ваня не ответил, деловым взглядом осмотрел работу.
– Надо здесь досыпать, а то получилась лысина.
– А куда мы песок денем? Остаток?
– Давай на этой дорожке приберем. Она маленькая.
Игорь не возразил. Они в десять минут убрали небольшую поперечную дорожку. Игорь взял ведро и направился к главному входу, где как раз дежурный бригадир Руднев расписывался в книге милиционера. Пока друзья подошли к ним, милиционер уже козырнул и направился в город.
– Товарищ дежурный бригадир, наряд выполнил.
– Сейчас посмотрю, вот только этого сдам Торскому.
Игорь посмотрел на новенького и остолбенел: перед ним стоял Гришка Рыжиков. Ваня Гальченко, глядя на Рыжикова, давно уже задохнулся в удивлении и даже рот открыл. Рыжиков развязно улыбался, но заговорить не решался. Заговорил Игорь:
– Этого гада в колонию? Я его сейчас с лица земли сотру!
Руднев протянул руку, чтобы остановить Игоря, но Игорь уже схватил Рыжикова за воротники и скрутил его тугим жгутом вокруг горла.
– Мокрица! Вонючий клоп! Ограбить такого пацана! – с гневом и презрением выговаривали живые, длинные губы Игоря.
– Да пусти, – захрипел Рыжиков, цепляясь своими грязными пальцами за пальцы Игоря.
– Я тебя уничтожу…
Игорь уже занес кулак другой руки над головой Рыжикова, но в этот момент Руднев с силой схватил Игоря за пояс и повернул к себе:
– Товарищ Чернявин! К порядку!
Игорь не мог не оглянуться на этот окрик, а, оглянувшись, увидел сразу и белый воротник, и золотисто-серебрянный вензель, и яркий шелк повязки. Он выпустил Рыжикова и стал «смирно». Руднев посмотрел на Рыжикова, как показалось Игорю, с гадливостью, но Игорю сказал сурово, негромко и властно:
– В колонии нельзя сводить старые счеты, товарищ Чернявин!
И в тоне [180] этого хорошенького мальчика, в его сведенных насильно бровях, в ясном взгляде, в том уважении, с которым было сказано слово «товарищ», Игорь почувствовал нечто совершенно непреодолимое. Он поднял руку с глубокой радостью:
– Есть, не сводить старые счеты, товарищ дежурный бригадир!
Руднев уже уводил Рыжикова в дом. Игорь никак не мог прийти в себя, но о Рыжикове уже забыл: он только сейчас почувствовал, как это удивительно [181] , что он мог с такой готовностью и радостью подчиниться маленькому Рудневу…
180
В оригинале «в устах».
181
В оригинале «замечательно».
Ваня вдруг вышел из оцепенения и трепыхнулся рядом с ним…
4
Дружба на всю жизнь
Ваня заметил Володю Бегунка на другом конце двора и побежал рассказать ему о своем несчастье. Прибытие Рыжикова как будто закрыло солнце, светившее над колонией. Мрачные тени легли теперь на все эти здания и на лес, и на пруд, и даже на четвертую бригаду. Рыжиков в колонии – это было оскорбительно!
Володя нахмурил брови, напружинил глаза, расставив босые ноги, терпеливо выслушал взволнованный Ванин рассказ:
– Так это тот самый, который тебя обокрал? Так чего ты сдрейфил?
– Так он же теперь в колонии! Он теперь все покрадет!
– Ха! – Володя показал на Ваню пальцем. – Испугался. Обкрадет! Думаешь, так легко обокрасть? Пускай попробует! А ты думаешь, тут мало таких было? Ого! Сюда таких приводили, прямо страшно.
– А где они?
– Как где? Они здесь, только они теперь уже не такие, а совсем другие.
Они пошли в парк. Ни они, ни Игорь Чернявин не видели, как к главному зданию подкатил легковой автомобиль. Из него вышли две женщины и с ними – Ванда Стадницкая. Дежурный бригадир Илюша Руднев, выбежавший к ним навстречу, бросил быстрый взгляд на Ванду и увидел, какая она красивая. Сейчас у Ванды волосы совсем белокурые, чистые, они даже блестят, и на волосах – синий берет. И на ногах не хлюпающие калоши, а чулки и черные туфли. И лицо у Ванды сейчас оживленное, почти счастливое, она оглядывается на своих спутниц и улыбается им. Официальный блеск дежурного бригадира Ванда встречает дружеской улыбкой.