Когда, запыхавшись, я добежала до пляжа, знакомая темная шевелюра маячила недалеко от берега. Я воздержалась от приветственного жеста по той причине, что рядом с темной в волнах покачивалась светлая головка. Судя по незначительному расстоянию, их разделявшему, головы, как и их владельцы, с приятностью проводили время и в посторонних не нуждались.

«Ну и ладушки, — подумала я, перенося акробатические номера подальше от уединившихся голубков. — Хоть болгарин оказался нормальный. А то недолго и спятить. Вот начну подозревать всех туристов, перемолвившихся со мной хотя бы словом. Что тогда?»

И все-таки заплыв я осуществляла не одна. Только успела окунуться в еще не прогревшуюся воду, как ко мне присоединился… господин Свинюгер.

Первым делом он осведомился о состоянии моего здоровья и поведал, как удивило его созерцание моей особы, гарцующей по набережной.

— Да, я еще не умерла! — сварливо откликнулась я. Он что, действительно решил, что меня парализовало?

Убедившись, что в ближайшем будущем дама его сердца не собирается передвигаться в инвалидной коляске, Свинюгер опять заговорил о совместном досуге. Фантазия ухажера и в этот раз дальше пляжа не простиралась.

— Обязательно, — закивала я, — часам к двенадцати.

К этому времени я уже успею наплаваться и переместиться к бассейну. Искать меня там ему не придет в голову. Называйте меня перестраховщицей, но от мужиков, умирающих от желания за мной приударить, я отныне собираюсь держаться как можно дальше. Особенно если они живут в этом отеле. А в том, что Свинюгер лезет вон из кожи ради завоевания моего благосклонного внимания, можно не сомневаться. Только ненормальный, глянув на его перекошенную рожу, заподозрит, что купание в стылой воде и на голодный желудок — любимое развлечение обрюзгшего немца. И что утро на родине он начинает не с обильного завтрака, а с оздоровительных процедур и тренажеров!

Я еле дожила до пяти часов и к Ванине летела как на крыльях. О том, что девушка может не оправдать ожиданий, я старалась не думать. Это было бы уж слишком несправедливо со стороны и так неблагосклонной ко мне фортуны.

— Получилось? — спросила я.

— Даже не знаю, — пожала плечами художница и протянула наброски.

Она явно поскромничала. Все трое вышли узнаваемыми, хотя красивей так и не стали. Даже наоборот. Невзрачность покойников при жизни сейчас еще больше бросалась в глаза.

К живому миллионеру я особо не приглядывалась, просто для себя охарактеризовала как плюгавого мужчинку с проплешиной. Зато теперь я ясно видела, что губы у него тонкие, как веревочки, нос же, наоборот, массивный и бесформенный, а глаза круглые, как у птиц, к тому же чересчур близко посаженные.

Номер два все-таки лучше, хотя и ему я бы не посоветовала подавать заявку на участие в конкурсе красоты. У него были более правильные черты: прямой и тонкий нос, нормального размера губы, но тяжелый подбородок и низко нависший лоб лично мне не позволяли назвать их обладателя симпатяжкой.

Пожалуй, самый приятный внешне — третий покойник. Что как раз делает факт его ко мне равнодушия особенно обидным. У Пагоша было простое, открытое лицо, совершенно не запоминающееся и на редкость «типическое», зато и без каких-либо неэстетичных особенностей. Если бы не малый рост — сантиметров сто шестьдесят пять или около того, — он был бы вполне ничего.

Расплатившись, я с трудом удержалась, чтобы не расцеловать труженицу, и двинула в отель. Как я буду предъявлять изображения и чем объясню нездоровый интерес к трупам, я пока не представляла даже приблизительно.

Как получилось, что я чуть не закончила свои дни под колесами автомобиля, не понимаю совершенно. Смотрела ли по сторонам, не припоминаю, но абсолютно уверена, что сделала это автоматически, как и всегда, и никакого транспорта в опасной близости не обнаружила. Так откуда взялся ярко-синий драндулет, едва не лишивший меня жизни?!

Кстати, мерзавец, сидевший за рулем, и не подумал притормозить и хотя бы осведомиться о состоянии моей нервной системы. За него это сделал симпатичный парнишка из местных. Он меня не только буквально вытолкнул из-под колес, но еще и довел до ближайшего кафе и усадил в теньке с мороженым. После чего, извинившись, исчез.

Ну почему мои соотечественники не проявляют такого благородства?! Между прочим, не сомневаюсь, что на меня чуть не наехал какой-нибудь подвыпивший земляк, взявший напрокат автомобиль. Болгары ездят аккуратно, пропускают пешеходов и вообще демонстрируют на дорогах обычную доброжелательность и гостеприимство. Когда же наши автолюбители научатся элементарной вежливости?! И почему хотя бы за рубежом не могут вести себя прилично?!

Освежившись минералкой у себя в номере, я разложила на кровати изображения и принялась размышлять.