— У меня проблема, — сообщила я и, пока красавчик не успел окончательно позеленеть, пояснила: — Не знаю, в каком номере остановился Иво Шандор.

Администратор, похоже, с удовольствием бы поменялся со мной трудностями, но вместо того, чтобы препираться, послушно ухватил талмуд. Интересующее меня лицо проживало на пятом этаже в пятьсот двадцать четвертом номере.

— А сейчас он где? — поинтересовалась я, и администратор с похвальной готовностью уставился на доску для ключей.

Предположительно, клиент находился у себя, во всяком случае, ключа от его номера на месте не оказалось. Ну что же, самое время нанести визит. Если венгр в данный момент принимает даму, с личной жизнью ему придется повременить. У меня к нему срочное дело.

Царственным кивком поблагодарив служащего за старания, я направилась в пятьсот двадцать четвертый номер. Тратить время на переодевание и марафет не было необходимости — прежде чем спуститься на ресепшен, я тщательно позаботилась о своей внешней привлекательности. Другое дело, что не помешало бы подумать о прикрытии, точнее, о маскировке. А ну как придется прятаться или даже преследовать объект? Надо быть готовой ко всему!

Газетный киоск располагался дальше по коридору, в противоположном конце от стойки администратора. Печатную продукцию я хватанула первую попавшуюся, и только в лифте обнаружила, что она на немецком. Ну и ладно, хоть картинки посмотрю.

И тут меня осенило. Дура я дура. Ведь хотела же узнать как можно больше про погибших, почему раньше не подумала про печатное слово?! Пусть касательно Пагоша и американца я так и останусь в неведении, но уж кончину своего отнюдь не рядового соотечественника шведы вряд ли оставили без внимания. Зарубежная пресса сюда, конечно, попадает не в первый же день, может, даже не во второй и не в третий, но с убийства прошло уже больше недели, так что можно не сомневаться: при желании в здешних киосках найдутся газеты, проливающие свет на обстоятельства гибели Берга. Сегодня же нацелю Наду и Райко на поиски. Другое дело, как они доведут до меня содержание материала, изложенного на шведском?

Да что же это такое! Ни один доморощенный детектив еще не сталкивался с таким количеством сложностей, как я!

Коридор пятого этажа был пуст и подозрительно тих. В остальном он ничем не отличался от других. Здесь также не предусматривались кресла и журнальные столики для отдыха, не было и телевизора. Желающим повысить культурный уровень приходилось спускаться на первый этаж.

Пользуясь безлюдностью холла, я приложила ухо к двери, но не услышала ни звука. Постояв для верности еще минут пять, постучала.

Дверь открылась далеко не сразу. Помятая щека супермена свидетельствовала, что образ жизни он ведет кошачий: днем спит, а охотится ночью. Уж не знаю, мог ли чей-нибудь визит еще меньше обрадовать джентльмена, но мне он явно не обрадовался.

— Вика? — удивился он. — Входи.

Вообще-то таким тоном обычно просят выйти вон, но я привередничать не стала.

Оказавшись в номере, я чинно расположилась на стуле и начала светскую беседу, которая, по мнению специалистов-психологов, должна предварять серьезный разговор. Во всяком случае, именно так написано в книжках по этикету.

Я добросовестно расспросила венгра о здоровье, настроении и впечатлениях от пребывания на курорте, не забыла поинтересоваться, как идет бизнес. О самочувствии родителей не спросила только потому, что не была уверена в их наличии. Богатеи, если верить сериалам, мрут как мухи, не все дотягивают даже до совершеннолетия, чего уж говорить про средний возраст? Все остальное я, по-моему, выяснила детально.

— Вика, я не хотел бы показаться невежливым, — не выдержал Иво, — но у меня мало времени.

— Значит, ты не умеешь его планировать, — доброжелательно отозвалась я. — Тебе следует завести органайзер.

Разумный совет почему-то вызвал у собеседника раздражение, и он снова принялся бубнить про занятость.

— Я решила больше не испытывать терпения хозяина и перешла к делу. То есть рухнула ему на грудь и начала орошать ее слезами.

Трюку с выжиманием слезы племянница выучилась еще в третьем классе, а в восьмом принялась натаскивать меня. «Мало ли когда понадобится, учись, пока я добрая, — напутствовала Мила, — а то ты у нас дурочка бесхитростная, как будешь дальше жить, даже и не знаю!» Я по дурости сначала сопротивлялась, но у Милочки не забалуешь. Так что мастерство пришло довольно быстро, племянница меня даже похвалила «за сообразительность». Похвала, которой я от нее, дай бог памяти, в лучшем случае удостаивалась дважды за всю жизнь. Так что можете не сомневаться, белоснежную тенниску Шандора я намочила капитально.

— Ты зачем? — перепугался мужик. Вот теперь он бы много чего дал, лишь бы я опять переключилась на погоду.

— Кроме тебя, у меня никого здесь нет, — проблеяла я, и у несчастного округлились глаза. Он, несомненно, задался вопросом, когда это сподобился стать ненормальной бабе ближайшим родственником.

Для острастки я похлюпала еще немного и, удостоверившись, что противник полностью деморализован, начала приводить в исполнение свой план.

Поведав о несчастьях, преследующих меня на болгарской земле (разумеется, выборочно, зато с множеством лирических отступлений), я сообщила ошалевшему мужику, что пришла за советом.