— Ты ни в чем не виноват, по крайней мере, передо мной, — сказала Джастин. — В конце концов, ты женился на мне не по собственному желанию. Насколько мне известно, ты сделал все, чтобы меня защитить. — Она натянуто улыбнулась. — Уверена, все будет нормально. Просто надо все как следует продумать.

Да, если только его враги не попытаются ее убить.

— Может быть, стоит поговорить с дядей Домиником, — сказала она, стараясь не обращать внимания на тянущую боль в животе. — Он же обещал помощь.

— За тебя отвечает не Доминик, — тихо проговорил Гриффин, — а я.

Джастин понимала, что это неправильно. Только она ответственна за свою жизнь. Но спорить с Гриффином смысла не было. Он не мог не защищать людей, которых считал своими.

Очевидно, в их число теперь вошла и она.

— Куда ты намерен ехать? — спросила она.

— В Италию, Грецию, возможно, в Египет. Мне бы также хотелось поехать в Константинополь и, возможно, еще дальше на Восток. Но пока я еще не решил.

Джастин была вынуждена признаться себе, что идея увидеть Грецию и Италию вовсе не кажется ей отталкивающей. Но Египет и Византийская империя — слишком экзотичны для нее. Если быть честной, и сам Гриффин для нее слишком большая экзотика.

— Наверное, некоторые из этих мест могут быть опасными?

Он пожал плечами.

— Не для меня и не для тебя. Ты же знаешь, я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

Джастин, безусловно, доверяла мужу, но даже он не в силах обезопасить ее от кораблекрушений и бандитов с большой дороги.

— А как долго ты будешь отсутствовать? Каковы твои планы на возвращение в Англию?

— У меня нет таких планов, во всяком случае, на обозримое будущее.

Она не смогла придумать связного ответа и лишь потрясенно уставилась на красивое бесстрастное лицо мужа. Он предлагал ей бросить единственную жизнь, которую она когда-либо знала. Джастин не могла решить, какой вариант более рискованный, — остаться в Англии и стать мишенью для его врагов, или отбросить все остатки осторожности и благоразумия и последовать за мужем в безумное путешествие в дальние страны.

Гриффин удивил ее. Он обошел стол и опустился рядом с ней на одно колено. Взяв. — ее за руку, он заглянул ей в глаза.

— Неужели ты не хочешь поехать со мной, моя милая Джастин? — проговорил он хриплым и полным сдерживаемых эмоций голосом.

Он погладил жену по щеке, и она с трудом подавила желание поцеловать его руку. Когда Гриффин касался ее с такой искренней нежностью, ее сопротивление таяло, как сугроб в теплый весенний день.

— Нам придется отвечать только перед собой и думать только о себе, — сказал Гриффин, явно считая все это чрезвычайно привлекательным подарком.

Он подался вперед и запечатлел на ее губах легкий поцелуй. Джастин вцепилась в его плечи, чувствуя, что у нее голова идет кругом от странного возбуждения.

— Подумай о приключениях, которые нас ожидают, — только тебя и меня, — прошептал он.

«Приключения».

Слово вернуло ее с небес на землю. Именно так говорил папа, когда отправлялся с очередной миссией: «Это будет приключение». Но последнее приключение его убило.

Гриффин, должно быть, почувствовал перемену в ее настроении, поскольку сразу отстранился и нахмурился.

— Что случилось?

Прежде чем она успела ответить, распахнулась дверь, и на пороге возник Фелпс. Гриффин тихо выругался и встал.

— В чем дело, Фелпс? — сухо поинтересовался он.

Слуга покосился на Джастин и сморщился.

— Малышу стало хуже. Роуз говорит, что лучше послать за доктором. И побыстрее.

Джастин прошла через дверь, соединяющую ее спальню и детскую, и тихо прикрыла за собой дверь. Но Гриффина это не обмануло. Его очаровательная новобрачная была в ярости. Об этом говорили холодный взгляд и лихорадочный румянец на щеках. Увидев мужа, стоящего у окна, она решительно зашагала к нему, полностью готовая к шумной ссоре.

— Прежде чем ты откроешь рот, ты должна сесть и немного поесть. Потом можешь шуметь, сколько твоей душеньке угодно.

Джастин окинула мужа испепеляющим взглядом, а потом покосилась на поднос, уставленный всевозможной едой. Кухарка поставила его на небольшой овальный столик. Джастин определенно была голодна и измучена. Она практически не спала две ночи, не отходя от постели больного малыша, и ничего не ела с раннего утра. Поскольку было уже почти шесть часов вечера, странно, что она еще держалась на ногах.

Гриффин подвел жену к креслу, которое поставил возле стола.

— Ты же знаешь, что кухарка вполне способна помочь Роуз до приезда врача.

— Именно так она и сказала, прежде чем вышвырнула меня из детской, — буркнула Джастин. — Хотя это нелепо. Я в полном порядке.

Она не была в порядке. Несмотря на лихорадочный румянец на щеках, Джастин была очень бледной, глаза опухли, высокий лоб перерезали тревожные морщинки.

Гриффин знал, что она не желала оставлять малыша даже на минуту, и ему пришлось призвать на помощь тяжелую артиллерию в лице миссис Моррис, внушительной кухарки Доминика, женщины, которую он хорошо узнал за последние дни и теперь ценил очень высоко. Моррис и Фелпс делали всю работу по дому, и Гриффин мог посвятить все свое время Джастин и малышу.