– Ну как тебе?

Кира оторвала Андрея от его мыслей, ближе села и облокотилась на спинку впереди стоящего стула. Смотрела не на Жданова, а на подиум, и выглядела очень по-деловому. Андрей взглядом её обжёг и тут же отвернулся, тоже стал наблюдать за Милко и моделями. Плечом дёрнул.

– Я доволен. Но ты же знаешь Милко, он ещё сто причин найдёт, чтобы коллекцию забраковать.

Кира с готовностью улыбнулась.

– Да, это точно. Но мы всё успеем.

– Очень на это надеюсь.

Она повернулась к нему.

– Андрей, показ завтра. Тебе нужно сосредоточиться.

– Я сосредоточен. Не видно?

– Видно, - проговорила она в сторону.
– Но только не на том, на чём нужно.

– Всё идёт нормально. Всё, как всегда.

– Это ты сейчас о чём?

– О показе, конечно. Тебя же это волнует?
– Андрей на Воропаеву посмотрел очень выразительно.
– Да?

Кира обиделась, даже отодвинулась от него.

– Не разговаривай со мной так. Я хочу, как лучше. Я о тебе забочусь.

– Я не просил.

– Да? Хотя, да!
– Она сделала широкий жест рукой и усмехнулась.
– Ты не просил, ты ведь уходить собрался! Бросить всё, и уйти. Что может быть проще?

– Говори потише.

Кира снова к нему подалась.

– А может, тебе уехать в Женеву? Чего тебе здесь мучиться и страдать? Поезжай работать в Швейцарию. Там горы, свежий воздух, лыжи. Ты ведь любишь кататься на лыжах, Жданов! Да и дополнительные плюсы... Все там!

Андрей на стуле откинулся, и руки сунул в карманы брюк.

– А что, это идея, - проговорил он негромко и в сторону, а Кира всё равно услышала, и вскочила, разозлённая. Встретила тревожные взгляды Ждановых-старших, и постаралась взять себя в руки, улыбнулась им. А когда к Андрею наклонилась, заговорила очень тихо, но в словах всё та же напряжённость.

– Я тебе что, собачка? Я и так прыгаю вокруг тебя, как заведённая. Я очень стараюсь, Андрюш, но ты отказываешься это замечать. Почему?

Жданов по сторонам огляделся.

– Женсовета в зале нет?

– Зачем тебе женсовет?

– Да так. Просто подумал, что только их сейчас не хватает. Маловато народа для того разговора, что ты завела. Не находишь?

Маргарита всё-таки не выдержала и подошла к ним.

– У вас всё в порядке?

Воропаева осторожно выдохнула.

– Да, Маргарита. Мы обсуждали коллекцию.

– Ну-ну, - проговорила Маргарита Рудольфовна, кинув на сына предостерегающий взгляд. Андрей тут же отвернулся.

– Опять ты Киру довёл, - не слишком радостно заметил Малиновский, когда появился в кабинете. Выглянул в приёмную, хмыкнул, и тогда уже дверь закрыл.
– На Амуре лица нет. Кажется, досталось ей от начальницы.

– Это не моя вина. Я к Кире не ходил, и разговаривать с ней не собирался. Она сама начала.

– Ещё бы. Раз ты уже неделю от неё бегаешь, как от чумы.

– Больше.

– Что?

– Больше недели. Десять дней.
– Жданов на часы посмотрел.
– Уже с половиной.

– О-о, какая точность.
– Рома прошёл к своему столу, но сел не сразу, остановился у окна. Сначала низкие облака, нависшие над Москвой с самого утра, разглядывал, потом на друга оглянулся.
– Ну, позвони ей, что ли.

Жданов, который до этого момента смотрел на экран компьютера, и выглядел очень сосредоточенным, в один момент растерял весь настрой, смял какую-то бумагу, и швырнул её в корзину для мусора.

– Ты думаешь, я не звонил?! Я когда понял, что она уехала, я её номер набирал, наверное, тысячу раз! А в ответ знаешь что?

Малиновский скис.

– Можешь, не говорить.

– Да почему? Я наизусть этот текст выучил, и в русском и в английском варианте. Я сам уже могу сойти за автоответчик!
– Жданов тяжело выдохнул, очки резким движением снял и на стол навалился. Рома наблюдал за ним.
– Я не сплю, не ем. Думать не могу. Это ведь ненормально, да?

– В том-то и дело, что ненормально. Но она ведь уехала, Палыч.

– Уехала.

– А ты?

– А я остался, - огрызнулся Андрей.

– И надумал уйти из "Зималетто".

– Я смотрю, тебя это всерьёз задело.

– А как иначе? После всего, что было, после всего!.. что ты говорил, сделал ради "Зималетто", бросить всё? В самом конце, когда только руку протяни - и всё ты получишь.

– Да не верю я в это. По своей воле отец мне компанию не отдаст. В прошлый раз не отдал, и оказался прав. А уж сейчас и подавно.