Шрифт:
В душе шумела вода, Андрей в спальню вернулся, стянул с кровати одеяло, ещё плед из шкафа достал, через минуту всё это оказалось на полу в гостиной, прямо перед камином. Разжёг огонь, а свет в комнате погасил. Огляделся. Он нашёл компромисс, и придраться Кате будет не к чему.
В спальне тоже было темно, и поэтому Андрей оставил дверь в гостиную открытой. А когда услышал, что Катя из ванной вышла, её позвал:
– Катя, иди сюда.
Она не отозвалась, притаилась там в темноте, и Жданов тогда сказал:
– Свет я выключил.
Пушкарёва к стене спиной прижалась и от обиды даже заплакала.
– Зачем ты так?
– Я хочу, чтобы ты вышла, - настаивал он.
– Мы же договаривались...
– Нет. Не было такого уговора.
Андрей был совсем рядом, стоял прямо за стеной и с Катей разговаривал. И брать её за руку и выводить насильно не собирался. Ждал, когда она сама решится. Но она не выходила, молчала, а он знал, что плачет.
– Иди ко мне. Я тебя прошу.
Услышал, как она всхлипнула, а после упрекнула:
– Ты всё испортил.
Что-то грохнуло, Катя, видимо, на что-то налетела в темноте, а Андрей так понял, что в ванную решила вернуться. В несколько шагов её догнал, в темноте к стене прижал и не сразу сумел Катины руки перехватить. Она его колотила кулачками и по плечам, и по спине, плакала, а он всё же сумел её на руки подхватить, не обращая внимания на то, что полотенце, в которое она завернулась, почти сползло.
– Андрей, отпусти! Я не хочу! Андрей!.. Ну, пожалуйста!
– Чего это ты не хочешь?
– поинтересовался он, отдуваясь и морщась от того, что Катя очень метко ему кулаком между лопаток стукнула.
– Ты ко мне не хочешь?
– Нет!
– Всё ты врёшь, Катерина.
Они в гостиную вышли, и она тут же затихла. Отвернулась от него, тело словно окаменело, и больше не отталкивала его и не дралась. Андрей её осторожно на пол положил, прямо на подушки, и замер над ней, руками в пол упираясь. Катя по-прежнему на него не смотрела, отворачивалась, а тени от языков пламени в камине плясали на её коже. Жданов даже отодвинулся немного, чтобы лучше рассмотреть. Полотенце сдвинул чуть ниже. Катя руку подняла, слёзы вытерла и всхлипнула еле слышно. Андрей наклонился и прижался лбом к её виску. Пушкарёва дыхание задержала.
– Не плачь, - попросил он. Губами к её щеке прижался.
– Это же я. Не плачь.
Она снова слёзы вытерла, потом волосы с лица убрала.
– Обними меня, - шепнул он.
Катя только протестующе дёрнулась, и Жданов снова её за руки взял, перехватил запястья. И снова поцеловал мокрую щёку.
– Меня-то чего бояться? А уж тем более стесняться. Катя...
– Прекрати меня уговаривать! Ты не должен был...
– Может, и не должен, - согласил он.
– Но это такие опасные игры, ты даже не представляешь. В темноте прятаться. Ты большего заслуживаешь.
Она недоверчиво усмехнулась сквозь слёзы.
– Правда?
– Да.
– Андрей на локтях приподнялся, чтобы видеть её.
– Ты сейчас такая...
– Слезь с меня.
Жданов широко улыбнулся.
– Чтобы ты убежала тут же? Нет уж. Я и так тебя еле поймал.
– Зачем?
– А чтобы тебе рассказать... что всё может быть иначе.
Она неожиданно повернула голову и открыто на него посмотрела.
– Уже было иначе.
Андрей осторожно кивнул.
– Было. При свете было, и в темноте было. И разницу я заметил. И вот эта разница мне покоя не даёт.
– Тогда зачем ты всё испортил?
– Я исправить хочу.
Катя жалко улыбнулась.
– Похвально.
– Но дело ведь не в темноте, Кать, - сказал он, и тон был печален.
– Дело в тебе и во мне. Дело в том, что в темноте ты становишься... более доступной, что ли.
– Какое хорошее слово.
– Нормальное. Просто я ведь не меняюсь. При свете или в темноте. Так может и тебе постараться?
– Ты меняешься.
– Катя смотрела ему прямо в глаза, и Андрея это сбивало.
– Ты в темноте тоже другой. Ты меня не видишь и....
– Замолчи, - выдохнул он ей в губы.
Она снова заплакала, слёзы потекли, быстро скатываясь к её вискам.
– Я не могу. Я, правда, не могу.
Андрей её поцеловал, едва губ коснулся, потом губы спустились ниже. Целовал её шею, плечи, стараясь не обращать внимания на Катино сдержанное дыхание. Она очень старалась, её даже трясло от стараний, и запястьями осторожно крутила, которые он продолжал держать. Затем она затихла и даже расслабилась. Андрей голову поднял, в лицо ей посмотрел. И потребовал: