– Да выбора-то всё равно нет. Это Пал Олегыч отлично понимает. Либо ты президент, либо он. Воропаев не тянет. Сашка за эти месяцы только в "Зималетто" и крутился, и сколько дельных предложений внёс? Ноль целых, ноль десятых. Он управленец хороший, начальник над всеми начальниками. А такой штат профессионалов мы не потянем. Президент должен принимать решения, сам, рисковать, если понадобится, и проблемы решать. А он не умеет.

Андрей усмехнулся.

– А мы умеем?

– Мы хотя бы стараемся. Скажешь - нет?

Жданов голову опустил.

– Не знаю.

– А меня другое интересует: Зорькин уйдёт, когда вся эта канитель с "НикаМодой" закончится?

– А тебе как хочется?

– Ну, раз уж Катеньку потеряли...

– Какой же ты жук, Малиновский, - поразился Андрей и даже головой качнул.

– Да ладно, прошлого не вернёшь.

– Да уж.
– Андрей виски глотнул и едва заметно поморщился, задумавшись о чём-то своём. Малиновский внимательно наблюдал за ним, и вопрос свой повторил.

– Так что со счастьем?

– Ты о всеобщем счастье или о моём личном?

– В комплексе.

Андрей помолчал, а потом сказал:

– Мне скучно.

Рома хмыкнул.

– Что совсем не удивительно. Ты же запер себя на работе. Хотя, это я, конечно, понять могу. Но отдыхать-то тоже надо. Хочешь, пойдём куда-нибудь?
– Малиновский хитро заулыбался.
– Позволим себе... что-нибудь эдакое.

Жданов тоже улыбнулся, правда, без всякого воодушевления.

– Ты меня только что о счастье спрашивал, а теперь заманиваешь меня в ловушку? Кира только успокоилась.

– Ну, Кира, Кира... Кира тебя знает. Ты слишком давно ведёшь себя идеально. Пора уже куда-нибудь свернуть.

– Налево?

– Да хоть куда! Только киснуть не надо.

Андрей допил виски.

– Настроения нет.
– И повторил: - Скучно.

– Ещё бы тебе не заскучать, - попытался съязвить Рома.
– Больше не надо хранить великие тайны, изворачиваться ужом, спецагентом прикидываться. Давай сегодня...

– Сегодня у нас с Кирой выход в свет.

– Куда это? А меня почему не позвали?

– Пойдём. Открытие новой галереи. Можно подумать, у нас их мало.

– Так я тебе и говорю!..

– Ром, родители тоже идут, так что я должен там быть. Иначе Кира с мамой меня съедят.

Малиновский приуныл.

– Ясно. Тогда я не пойду.

Андрей понимающе улыбнулся.

– А мне придётся. Хозяйка галереи - жена какого-то приятеля отца. Так что, сам понимаешь. Семейный выход.

Андрей на пустой бокал в своей руке посмотрел, потом на стол его поставил, решив, что больше пить не будет. Иначе все старания прахом пойдут, и от матери и невесты ему всё равно достанется. У них на этот вечер были большие планы, они в числе VIP-приглашённых, и не посторонние люди их пригласили, они считались друзьями семьи, а это лишний повод похвастаться собственным благополучием. Все эти "семейные выходы" в последнее время, начали Андрея напрягать. Повторялась ситуация годичной давности, когда они с Кирой о помолвке официально объявили, и мать взялась их всем представлять, именно как пару, заставляла показываться везде вместе, улыбаться всем, счастье их демонстрировать. А Андрей ведь предупреждал её: сглазишь, а она не верила. Правда, сейчас никаких объявлений о помолвке не было, всем было известно, из маминых уст, что у них с Кирой сложный период. Но всё непременно наладится. Андрея больше всего смешила мамина уверенность в том, что наладится "непременно". И Кира с неё пример брала, верила, ждала, а Андрей не понимал, зачем они делают вид, что всё в порядке? А может, на самом деле в порядке, только он разучился мелочам радоваться? Принимать всё таким, как есть, а у него потребности появились... завышенные. Кира иногда спрашивала у него, что с ним происходит, что ему не так, и что ей сделать, чтобы он все свои заботы отбросил и постарался просто отдохнуть. А у Андрея ответа для неё никак не находилось. Он знал чего хочет - ощущение покоя вернуть, которое появлялось на несколько минут и очень редко, но оно появлялось, когда он рядом с Катей был, а как она ушла, всё стало плохо, не смотря на то, что налаживаться начало. Парадокс. В "Зималетто" дела пошли на лад, а Андрей затосковал. Но думать о том, что тоскует именно по Кате, не хотелось. После долгих раздумий решил, что дело именно в том чувстве равновесия и покоя, оно ускользнуло от него и очень хотелось его вернуть. Но без Кати Пушкарёвой почему-то не получалось, и это злило. На самом деле злило, честное слово.

Сегодня, узнав, что отец утром с Катей встречался, где-то на нейтральной территории, в "Зималетто" она приходить отказывалась, у Андрея внутри что-то уже знакомо заныло, он ото всех отвернулся, и слушал рассказ отца, стоя у окна и повернувшись ко всем спиной. Но Пал Олегыч ничего не говорил о Кате, он снова говорил о компании, о том, что Катя ещё предложила, чего она ждёт в ближайшем будущем, выплаты по кредитам обсудили, но о самой Кате Андрей так ничего и не узнал. И под конец разговора взглядом в Зорькина упёрся, который Пал Олегычу поддакивал, и про Катю ему было неинтересно, потому что он и так всё про неё знал. Жданов потом его в коридоре поймал, взгляд настороженный проигнорировал (Николай Антонович относился к нему с опаской, а Андрей не понимал почему, ведь обычно он всем нравился), под локоток Зорькина подхватил и крепко сжал.

– И что вы мне скажете, господин Зорькин?

– А что я должен сказать?
– откровенно перепугался тот.

– Что Катерина Валерьевна говорит? Она довольна положением дел?

– Вы же сами всё слышали. Пал Олегыч рассказывал...

– Но вы ведь лучше знаете. Расскажите мне.

– Что именно вас интересует?

Андрей Зорькина отпустил, побоявшись, что задушит того, услышав ещё один глупый, ничего незначащий ответ.

– Меня всё интересует, - сообщил он, причем совершено искренне.