После сигнальщики с батареи № 20 говорили, что один миноносец был утоплен последним идущим кораблем, значит “Полтавой”. Лично мы этого не видели, поэтому и приписывать себе утопление миноносца не можем. Особенно яростна была четвертая атака, когда мы подходили уже к якорному месту». 

На «Полтаве», задний ход!

«Тут случился необъяснимый до сих пор факт: мы были уже близко от своего места, впереди нас виднелся высокий силуэт броненосца типа “Пересвет”, на рейде был мертвый штиль, так что все звуки отчетливо слышались. На мостике стоял командир, я и еще два офицера, вдруг мы ясно услышали:

“На «Полтаве», задний ход!”

Командир, думая, что “Пересвет” идет задним ходом, сразу застопорил машину и дал самый полный задний ход, в это время с бака кричат:

“Под тараном мина пошла!”

Не сделай мы этот маневр, мина ударилась бы в наш нос и взорвала бы “Полтаву”. Сколько мы потом ни спрашивали на “Пересвете” и на “Победе”, никто с них нам ничего не кричал, так и не удалось выяснить, кто спас “Полтаву” от японской мины». 

Капитан 1-го ранга Эссен очень сожалел

«Во время атаки по правому борту мы услыхали из воды голоса:

“На «Полтаве», спасите!”

При свете прожекторов увидели, что в воде барахтаются три человека и отливное течение их уносит в море. Оставить на погибель трех людей нельзя, но и спасать их очень трудно. Надо спустить из ростр катера, в это же время откинуть шесты и поставить сетевое заграждение, а раз шесты откинуты — шлюпку спустить нельзя.

Решено было спускать шлюпку, постановку сетей задержать и отбивать атаки. Все-таки маневр был очень затруднителен, потому что японцы не дремали, атаки шли своим чередом, электрическую лебедку приходилось стопорить, катер висел в воздухе, а под ним стреляли из 6-дм пушек. Наконец удалось спустить, двое людей подобраны нами, один “Новиком”.

Сети тотчас же откинуты, ну теперь легко на душе — пусть их атакуют. Когда спасенные люди были приняты на палубу, то я спросил у них: каким образом они очутились в воде и с какого судна. Оказалось, с “Севастополя”, но как попали в воду — не помнят. Предполагая, что сбросило их в воду при постановке сетевого заграждения, я высказал им это, и они подтвердили, что именно сетями их сбросило.

На деле оказалось совершенно другое.

“Севастополь”, отклонясь влево, случайно наткнулся на поставленную и не вытраленную японскую мину. Произошел взрыв в левом носовом 6-дм погребе, броненосец вздрогнул, и командир его решил идти на мелководье под Белый Волк, чтобы там выяснить степень серьезности полученной пробоины. Когда произошел взрыв, то эти три молодца, кстати, призванные из запаса, в паническом ужасе прыгнули за борт и искали спасения вплавь.

Когда на следующий день мы сдали их на “Севастополь”, то командир его капитан 1-го ранга Эссен очень сожалел, что спасли таких трусов». 

Подсчет потерь по-японски

«Вся эскадра стояла на внешнем рейде в одну линию, судовые и прибрежные с фортов прожектора ярко освещали всю местность впереди нас, проскользнуть незамеченным было невозможно.

Но японцы этим не смущались, по два, по три, группами их миноносцы смело шли в атаку, и картина этих атак так была величественна, так грандиозна, что мы невольно восхищались безумной отвагой нашего врага.

Град снарядов с фортов, грохот чудовищных 12-дм пушек, огоньки взрывов бомб, спокойное море, синеватый свет фонарей и несущийся полным ходом японский миноносец среди кипящего от падения снарядов моря — все это походило на феерию, на феерию полную крови, смерть витала там, на этих маленьких суденышках.

Вот лучи прожекторов открыли несущийся двухтрубный миноносец, он пойман, теперь его не упустят. Из труб вылетают снопы искр, пламя, ход, видимо, самый полный, вокруг шлепаются снаряды, 12-дм бомбы поднимают огромные фонтаны воды — вдруг миноносец сразу как бы остановился, середина его погрузилась, нос и корма поднимаются кверху, он переломлен пополам и быстро погружается в воду.

Другой миноносец, проскочив безнаказанно вдоль нашего левого фланга, шел в атаку правого. Шел он параллельно линии эскадры самым полным ходом, вода вокруг него кипит от снарядов. Вдруг миноносец сразу юркнул носом в воду — вероятно, 12-дм снаряд разорвал его на части.

Мимо нас несется двухтрубный; чтобы ввести нас в обман, он выпускает сзади себя облако пара, но метко пущенный 6-дм снаряд из башни мичмана Ломана угодил в минный аппарат, огромный столб пламени взлетает в воздух, и миноносца нет — ушел в воду. Проскочить незаметно не мог, на него были направлены все наши фонари.

Морские агенты Германии и Франции были на Золотой горе и оттуда наблюдали за атаками [70] . По их счету, японцы в эту ночь потеряли семь миноносцев.

Того же доносил, что потерь не было».

Как не вспомнить бумеранг информационной лжи [71] !

«Когда рассвело, мы увидели — под Белым Волком стоит на якоре “Севастополь”, а на горизонте два японских крейсера, наблюдающие за нами. Эскадра один за другим втянулась в бассейны. “Севастополь” быстро приступил к заделке пробоины, и работа пошла так удачно, что через месяц он починился и был готов к выходу в море.