Будь я обычной девушкой, меня бы брали жуткие завидки.

– Мария! – подлетел ко мне этот перпетуум-мобиле и затанцевал рядом от переизбытка энергии. – Пойдем в теннис покидаем?

– Уйди, чудовище! – застонала я, закрываясь шляпой и растекаясь по шезлонгу около бассейна. – У меня технический перерыв!

– Ты же не машина, – обрадовал меня рыжеволосый юный гений, подскакивая рядом и напоминая игривого щенка.

– Поэтому и перерыв, – просветила его я. – Иди к Марике пристань. Или к Сапфире набивайся.

– А они ушли, – порадовал меня воспитанник. – Сказали – для просветления мозгов и обретения внутреннего равновесия.

– Предатели! – процедила я сквозь зубы. – Тогда к Натке сходи на кухню.

– Не могу, – поковырял босой ногой плитку парнишка. – Она уехала на рынок с Диего. Им там необходимо приобрести что-то очень нужное и в больших количествах.

– Дважды предатели, – расстроилась я. – Могли бы и меня взять. Мне, наверное, тоже что-то нужно. То, которое очень трудно найти.

– Пойдем, – тянул меня неугомонный мальчишка. – Ты так всю жизнь пролежишь!

– Всю жизнь! – мечтательно повторила я. – Какая прекрасная перспектива! Давай воплотим ее, а? Ты как-нибудь сам поиграешь или поплаваешь, а старая тетка полежит и получит кайф от ничегонеделания.

– Ты не старая, – обиделся за меня Максим. – Ты очень, очень красивая.

Уловив в голосе нежелательные для меня нотки, я подняла шляпу и покосилась на парнишку. В зеленоватых глазах плескалось прямо-таки неземное обожание и, что меня больше всего добило, – наивная детская влюбленность.

– Максим! – строго сказала я, мысленно шлепая себя по затылку за то, что раньше этого не увидела и не предотвратила. – Напоминаю, я тебе в матери гожусь! У меня седина! Вот! – Ткнула наугад в свою шевелюру.

– Тебя это не портит, – заявил паренек и уселся рядом с моим шезлонгом. – И потом, ты же не моя мама.

– Это непринципиально, – отмазалась я, прикрываясь полотенцем, чтобы пресечь слишком красноречивое изучение моего тела. – Максим, география как наука не входит в развлечения недельного лагеря. Потому, будь добр, свали купаться и оставь меня греть старые кости на солнце.

– Я уйду, – поднялся подросток, – но это ничего не изменит. Я тебя все равно люблю.

– О боже! – подскочила я, как будто меня точно клюнула стрела Амура в зад. – Это тебе так кажется!

– Это тебе кажется, что кажется, – мудро заметил Максим. – А я точно знаю.

– А знает ли это Диего? – попыталась я схитрить.

Ну мучила меня совесть. Прямо грызла, паскуда, изнутри. У паренька вся жизнь впереди. Зачем ему эта глупая влюбленность? А если, не дай бог, еще и комплексы какие-то появятся? Мало ему папы-урода?

– А что Диего? – не понял мальчишка, присаживаясь передо мной на корточки.

– Я думаю, ты его этим обидишь и он будет ревновать, – зашла я с другого бока. Ну нет у меня таланта детского психолога!

– Почему?

Хм, действительно, почему?

– Потому что он меня тоже любит, – припечатала я, мысленно прося прощения у невинно оклеветанного Диего.

– А ты его? – начал выяснять подробности Максим. Дотошный какой. – Ты его любишь?

– Конечно! – не моргнула я глазом. – Обожаю! Горячо и пламенно!

– Непохоже, – засомневался Максим. – Вы за эти дни ни разу друг к другу даже не прикоснулись.

– Мы поссорились, – выкрутилась я. – Временно. На три дня. Сегодня мириться будем.

– Угу, – кивнул настырный влюбленный. – Попробуй. Только чтобы по-настоящему, а не для отмазки…

Мама! Роди меня обратно! Какая нынче продвинутая молодежь.

– Я постараюсь, – истово закивала я. – Как только появится, так сразу и пойду мириться. – В душе надеясь, что Диего от рынка не оторвется до завтрашнего вечера.

В этот момент в бассейн влетело болидом смуглокожее мускулистое тело с криком:

– Как здорово дома!

– Что ж тебе на рынке не сиделось!!! – прошипела я сквозь зубы и сделала вид, что крепко сплю.

– Иди, – тронул меня за руку Максим. Напомнил: – Диего уже здесь. Чего тянуть-то?

Я бы ему рассказала, что конкретно можно тянуть… от резины до… Впрочем, дальнейшее не для детских ушей.

– Иду, – восстала я из кресла Жанной д’Арк. Слукавила: – Я его просто не заметила.