Пети еще раз щелкнул каблуками и сел рядом со мной.

— Не желаете ли поинтересоваться?- сейчас же осведомился я, перекладывая альбом со своих колен на колени таможенника.-Вот это генерал-полковник Туур. Это он просто так.- (В глазах таможенника появилось странное выражение.) — А вот здесь генерал-полковник на маневрах. Видите? А вот здесь…

— Благодарю вас,- отрывисто сказал таможенник.-Не утруждайтесь,потому что…

Вернулась с гренками и сливками тетя Вайна. Еще с порога она сказала:

— Как приятно видеть человека в мундире, не правда ли, Иван?- она поставила поднос на столик.- Пети, ты сегодня рано. Что-нибудь случилось? Прекрасная сегодня погода, такое солнце…

Сливки для Пети были налиты в особенную чашку,на которой красовался вензель «Т», осененный четырьмя звездочками.

— Ночью шел дождь,я просыпалась,значит, были тучи,-продолжала тетя Вайна. — А сейчас, взгляните, ни одного облачка… Еще чашечку, Иван?

Я встал.

— Благодарю вас,я сыт.Позвольте мне откланяться. У меня назначено деловое свидание.

Осторожно закрывая за собой дверь, я услыхал, как вдова сказала: «ты не находишь, что он удивительно похож на штаб-майора Пола?…»

В спальне я распаковал чемодан, переложил одежду в стенной шкаф и снова позвонил Римайеру.К телефону опять никто не подошел. Тогда я сел за стол в кабинете и принялся исследовать ящики.В одном из ящиков обнаружилась портативная пишущая машинка,в другом- почтовый набор и пустая бутылка из-под смазки для аритмических двигателей.Остальные ящики были пусты,если не считать пачки смятых квитанций, испорченной авторучки и небрежно сложенного листка, разрисованного рожицами.Я развернул листок.Видимо, это был черновик телеграммы. «Грин умер у рыбарей получай тело воскресенье соболезнуем Хугер Марта мальчики».Я дважды прочел написанное,перевернул листок,изучил рожицы и прочел в третий раз.Видимо,Хугеру и Марте было невдомек,что нормальные люди, сообщая о смерти,говорят в первую очередь,отчего и как умер человек, а не у кого он там умер.Я бы написал: «Грин утонул во время рыбной ловли». В пьяном виде, вероятно. Кстати, какой у меня теперь адрес?

Я вернулся в холл.У двери в хозяйскую половину сидел на корточках худенький мальчик в коротких штанишках. Зажав под мышкой длинную серебристую трубку, он, сопя и пыхтя, торопливо разматывал клубок бечевки. Я подошел к нему и сказал:

— Привет.

Реакция у меня не та,что прежде,но все-таки я успел увернуться. Длинная черная струя пролетела у меня над ухом и плюхнулась в стену.Я изумленно глядел на мальчишку, а он глядел на меня, лежа на боку и выставив перед собой свою трубку. Лицо его было мокрое, рот открыт и перекошен. Я оглянулся на стену. По стене текло черное. Я снова посмотрел на мальчика. Он медленно поднимался, не опуская трубки.

— Что-то ты, брат, нервный, — произнес я.

— Вы стойте,где стоите,- хрипло сказал мальчик.-Я вашего имени не называл.

— Да уж куда там,-сказал я.-Ты и своего не называл, а палишь в меня, как в чучело.

— Вы стойте,где стоите,- повторил мальчик.- И не двигайтесь.- Он попятился и вдруг забормотал скороговоркой: — Уйди от волос моих, уйди от костей моих, уйди от мяса моего…

— Не могу, — сказал я. Я все старался понять, играет он или действительно меня боится.

— Почему? — растерянно спросил мальчик. — Я все говорю, как надо.

— Я не могу уйти, не двигаясь,- объяснил я. — И стоя, где стоял.

Рот у него снова приоткрылся.

— Хугер, — сказал он неуверенно.- Говорю тебе, Хугер: сгинь!

— Почему Хугер?- удивился я.- Ты меня с кем-то путаешь.Я не Хугер, я Иван.

Тогда мальчик вдруг закрыл глаза и пошел на меня, наклонив голову и выставив перед собой свою трубку.

— Я сдаюсь, — предупредил я. — Смотри не выпали.

Когда трубка уперлась мне в живот,он выронил ее и,опустив руки,весь как-то обмяк. Я наклонился и заглянул ему в лицо. Теперь он был красный. Я поднял трубку. Это было что-то вроде игрушечного автомата- с удобной рифленой рукояткой и с плоским прямоугольным баллончиком, который вставлялся снизу, как магазин.

— Что это за штука? — спросил я.

— Ляпник, — сказал он угрюмо.- Дайте сюда.

Я отдал ему игрушку.

— Ляпник,- сказал я.-Которым,значит, ляпают.А если бы ты в меня попал?- Я посмотрел на стену. — Надо же, теперь это за год не отмыть, придется стену менять.

Мальчик недоверчиво посмотрел на меня снизу вверх.

— Это же ляпа,- сказал он.

— Да? А я-то думал- лимонад.

Лицо его приобрело, наконец, нормальную окраску и обнаружило определенное сходство с мужественными чертами генерал-полковника Туура.

— Да нет, — сказал он. — Это ляпа.

— Ну?

— Она высохнет.

— И тогда уже все окончательно пропало?

— Да нет же. Просто ничего не останется.

— Гм,- сказал я с сомнением.- Впрочем, тебе виднее. Будем надеяться на лучшее. Но я все-таки очень рад, что ничего не останется на стене, а не на моей физиономии. Как тебя зовут?

— Зигфрид,- сказал мальчик.

— А подумавши?

Он посмотрел на меня.

— Люцифер.

— Как?

— Люцифер.

— Люцифер,- сказал я.- Велиал. Астарет. Вельзевул и Азраил. А покороче у тебя ничего нет? Очень неудобно звать на помощь человека по имени Люцифер…