За несколько часов Дмитрий обошел тридцать четыре квартиры. Но реально отработал всего девятнадцать: в восьми квартирах никого не было, еще в семи люди были, но либо вовсе отказывались разговаривать, либо отделывались ерундой. Трижды ему угрожали вызвать полицию, два раза — выпустить собаку… а что? Запросто, между прочим, могут. Говорят, был такой случай в Приморском районе. Участковый там оказался парень крутой и ротвейлера застрелил, но, пока чухался с пистолетом, эта тварь ему здорово левую руку изувечила…

…В половине первого Петрухин присел перекурить на подоконнике между пятым и последним этажами. Он сидел, курил и поглядывал в разбитое окно, за которым была видна детская площадка со сломанными качелями, песочницей, где песок наверняка вперемежку с кошачьим дерьмом. На площадке играли два пацаненка — один белый, второй черный. Дмитрий выкурил сигарету и слез с подоконника. Под ногой что-то хрустнуло. Оказалось — закопченная ложка с изогнутой ручкой — орудие наркоманов… Петрухин отшвырнул ложку ногой и подумал: «А не позвонить ли в УБНОН про квартиру, из которой пахнет ацетоном? Там варят эфедрон». А потом еще подумал-подумал и решил в итоге: «А кому это надо? УБНОНу? Хм. Смешно».

У двери квартиры номер сорок четыре имелись три кнопки. «У солдата выходной, пуговицы в ряд», — напел себе под нос Петрухин и нажал верхнюю. Согласно распечаткам из базы, в квартире были зарегистрированы восемь человек: Смирнов Анатолий Степанович и его супруга, семейство Шестаковых из четырех человек и пенсионеры Штейнеры. Против верхнего звонка химическим карандашом было выведено: «Смирнов А. С.». Против среднего не было ничего, а против нижнего красовалась аккуратная табличка из картона: «Штейнер». Фамилия «Штейнер» была перечеркнута, а чуть ниже коряво, в нарушение канонического правила грамматики, нацарапано: «ЖЫды».

За дверью послышались шаги, и дверь без всякого «кто тама» отворилась. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти в тренировочных штанах и в тельняшке. На «Штейнера» явно не тянущий. Равно как на отца благородного семейства. Хотя… отцы, они тоже — всякие бывают…

В то время как Петрухин пропитывался плесневелым воздухом загаженных подъездов и отирал спиной и рукавами джинсовой куртки грязную побелку лестничных пролетов, Купцов вполне себе комфортно сидел на лавочке в Александровском парке, потягивал по западному образцу обернутое в полиэтилен пивко и вел задушевные беседы со старым знакомцем. «Старым» не в смысле возраста, а в части некогда совместно отданных милицейской службе «вырванных» (митьковский термин!) лет. Впрочем, старший оперуполномоченный по ОВД 6-го отдела УОТМ Денис Иванович Свириденко продолжал «отдавать годы» и в настоящее время. А посему, откликнувшись на просьбу своего теперь уже штатского приятеля оперативно организовать биллинги телефонных переговоров вице-президента «Магистрали», он автоматически совершил деяние, тянущее минимум на служебное расследование, со всеми вытекающими отсюда, вплоть по уголовного преследования, нехорошими последствиями. Но в чем еще можно было бы измерить дружбу, кабы в этом мире не существовало абсолютно никаких запретов?..

…Ремесло сыщика довольно консервативно. Так же, как и во времена отца Брауна и Шерлока Холмса, в основе ее лежит сбор информации. Главный источник информации — человек. Главный, но не единственный. Кроме него информацию несут документы, предметы, следы… Так было всегда. В XII веке китайский литератор Шинаинган написал уголовный роман «История на берегу реки». В романе есть эпизод раскрытия убийства по отпечаткам пальцев. Вот так. И все-таки «консервативное ремесло» не стоит на месте. Сыщик ищет следы и находит их там, где ранее витали только поэты, — в эфире. Но волнует сыщика не поэзия, а проза. Например, такая, как сухой казенный язык распечаток телефонных переговоров абонента сотовой компании.

Для рядового обывателя типичная распечатка — штука скучная. В ней, как в таблице Брадиса, отражаются тысячи знаков и цифр, о большинстве которых человек обыкновенный не имеет ни малейшего понятия. Как, например, номера антенн, которые ловили сигнал, азимут, показывающий, где с точки зрения 360 градусов находился абонент, номер самого телефона, а не только сим-карты. Все это распознается быстро и интересно лишь в фильме «Враг государства» либо в омерзительных по своему дилетантству российских телесериалах. Иное дело — люди, кормящиеся сыском. Для их профессионального слуха подобные распечатки — живая полифоническая музыка. Вот только в наши дни — в дни повального и оголтелого «соблюдения гражданских прав и свобод», служивым людям все труднее заполучить эту самую «музыку». Если раньше технические службы Главка могли выдавать телефонные распечатки свободно, с минимальным со своей стороны контролем в части целесообразности и обоснованности запросов, то теперь они делают это исключительно на основе постановлений суда. Переводя на общедоступный, сегодня любой, даже «самый вшивенький», оператор мобильной связи имеет полное право закрыть дверь перед носом прокурорского работника, явившегося к нему без судебного постановления.

Ну и как в таком разе прикажете работать? Как теперь, не побоимся этого словосочетания, «раскрывать преступления»? Поднять лапки вверх и не чирикать?.. Спешим успокоить — работа продолжается, преступления худо-бедно раскрываются. «И корабль плывет…» А все потому, что исстари все жизнеспособные устойчивые схемы в России работали лишь тогда, когда в них участвовали живые люди. С правильно выстроенной системой отношений, опирающейся на «базовые ценности», а не какие-то формальные правила. С большой буквы Закон для русского человека омерзителен самою своей природой, ибо начисто лишен «человеческой составляющей». Наши люди любят и умеют договариваться. А старые приятели Купцов и Свириденко, бесспорно, были «наши люди»…

— …Вот, всё здесь! — Озираясь по сторонам, Свириденко сунул свободную от пива руку во внутренний карман и вытащил туго скрученный в трубочку файловый кармашек с распечатками.

— Спасибо, ты нам очень помог.

— Что, хороший заказчик?

— Ну скажем так — серьезный.

— Понятно. В общем, так: часть номеров, с которыми соединялся Строгов, на владельцев я пробил. Подавляющее большинство — люди, сидящие на корпоративном тарифе «Магистрали».

— Выражаясь человеческим языком — сослуживцы? Что ж, оно логично.