Кудинкин заглянул в окно и отшатнулся. Брехунец сидел к нему лицом, но, к счастью, смотрел на экран компьютера. Дорогой ноутбук в сером пластмассовом чемоданчике не вязался с облупленными стенами складской конторы.

Плешь у Брехунца была раза в три побольше, чем у Кудинкина, и опер этому тихо порадовался. Зато и по габаритам хозяин «Полариса» был побольше если не в три раза, то в полтора — точно. Как это ни смешно, у Кудинкина появился дополнительный стимул вытрясти должок из Брехунца. К здоровякам он относился ревниво и обожал их побеждать.

— Ты еще месяц назад обещал заплатить! И каждый день: завтра, Теодозий Орестович, завтра обязательно, Теодозий Орестович!

Кудинкин хихикнул про себя. Было совершенно ясно, что Брехунец давно бы уже смылся, чтобы не платить долги, но его держит другой такой же брехунец, который тоже не собирается платить.

Минут двадцать Кудинкин подслушивал под окошком. Брехунец названивал не переставая: долги «Пола-риса» и долги «Поларису», накладные, платежные поручения, еще одна фирма — «Сириус»… Один раз к нему прорвался чужой звонок, и Брехунец с раздражением ответил, что давал объявление еще в октябре и квартира давно продана. Это была последняя капля: если Брехунец уже и квартиру продал, то совершенно точно не собирается задерживаться в Москве.

У Кудинкина появился сильный соблазн прямо сейчас прижать Теодозия Орестовича к стенке: бежать вздумал?! Ну-ка, плати долг Ивашникову! Но Брехунец вполне мог ответить, что да, сворачивает дела и уезжает, но это еще не преступление, а от своих долгов он не отказывается. Так что лучше было подождать, пока знакомые менты не соберут информацию о «Поларисе». Что-нибудь они да накопают. Какую-нибудь скромную гадость, которая заставит Брехунца расплатиться.

Пора было уходить.

Вкрадчивой походкой Кудинкин перетек к двери, встал за косяк и дверь потихонечку толкнул. Никаких последствий, кроме, конечно, того, что дверь открылась. Кудинкин выглянул — ага, коридорчик, налево дверь к Брехунцу, направо стальная, с висячим замком, а в конце коридорчика — похожая на корабельный трап металлическая лестница из подвала. Под лестницей стояло засаленное кресло. У Кудинкина екнуло сердце: в кресло так и просилась фигура охранника с дубинкой, а раз его там не было…

…То он прятался за дверью и, улучив момент, огрел Кудинкина дубинкой по шее. Падая, Кудинкин ударился подбородком о ловко подставленное колено и свалился на пол почти без сознания. Охранник поднял его за шиворот, прислонил к стенке и стал охлопывать карманы. Кудинкин взмолился Богу, чтобы он не нашел удостоверение. То-то было бы позору: капитан милиции, оперативник — и дал себя подловить какому-то куску мяса!

— А я-то думаю: крысы там шебаршат, что ли? — приговаривал охранник. — А это вон какая крыса. Бананчика захотелось? Или кокоса — «Баунти», райское наслаждение?

Кудинкин с облегчением понял, что ничего, кроме ворованных фруктов, охранника не интересует.

— Да не брал я ничего, начальник, — заныл он. — Ну разве так можно — сразу по шее?! Ни тебе «Здрасьте», ни «В чем дело?»…

— Вот тебе «Здрасьте», вот тебе «В чем дело?». — Охранник без прежней злобы отвесил Кудинкину пару подзатыльников. — Говори сразу: налопался бананов? Найду на складе хоть одну шкурку — голову оторву!

На его крики из-за двери высунулся Брехунец:

— В чем дело?

У Кудинкина появилась новая печаль: как сделать, чтобы Брехунец его потом не узнал. Он вскинул руки, будто бы защищаясь от дубинки охранника. Этот идиот стоял открывшись; Кудинкин мог бы вырубить его одним ударом.

— Вора поймал, — тоном человека, честно отрабатывающего свой хлеб, соврал охранник. Кудинкину не оставалось ничего другого, как искать справедливости у Брехунца.

— Арестыч! Я машину разгружал! — взвыл он дурным голосом. — Получили на пиво, а Лешка меня в подвал столкнул, чтоб не делиться!

— Отпусти его, — приказал Брехунец.

Охранник разочарованно скуксился:

— Теодозий Орестович! Если просто так их отпускать, они же повадятся бананы лопать! Пускай хоть полы помоет, что ли.

— Отпусти, — повторил Брехунец и захлопнул дверь.

Взяв Кудинкина за шиворот, садюга охранник поволок его к ведущей из подвала металлической лестнице. Кудинкин стоически терпел это унижение. Охранник поднялся к обитой железом двери, пересчитав Кудинкиным каждую ступеньку. Он снес и это. Но когда охранник установил Кудинкина на пороге и, придерживая его сзади за плечо, изготовился дать прощального пинка, ментовское терпение лопнуло. Кудинкин вцепился в лежащую на плече охранницкую руку, присел и, крякнув от натуги, бросил обидчика через себя. После чего отобрал дубинку и по справедливости вернул каждый полученный от охранника удар.

Воспитательная работа была бы незаконченной, если бы охранник не вынес из нее мораль. Кудинкин подумал и сформулировал:

— Ты поставлен, чтоб стеречь, а не быть скотиной!

Зашвырнул дубинку вниз, в подвал, перешагнул через охранника и ушел.

Дела на сегодня были закончены, Кудинкин уже предвкушал ночь в творожных объятиях Трехдюймовочки. Для очистки совести он, как обещал, позвонил ей из автомата и услышал: «Где тебя черти носят?! Лида уже час звонит: у ее Вадима в гараже ширяются наркотиками!»