— Умеет Николай Ильич подбирать кадры, — ускользнул от обострения Станюкович. — Ум и красота — редкое сочетание в женщине… Только не говорите мне, что вы на самом деле занимаетесь недвижимостью, — жестом остановил он раскрывшую было рот Лидию. — Я бизнесмена вижу за версту. Рыбак рыбака… Итак, кто вы и что вам нужно?

— «Оч. хор.», Борис Ефимыч, — оценила маневр Станюковича Лидия. — Знали, что я не отстану, и переломили ситуацию: первый на меня наехали… А теперь вы так же легко и непринужденно скажете мне, где находится похищенный по вашему заказу Ивашников или его тело.

Станюкович был не того качества человек, чтобы деланно возмущаться, требовать доказательств и тому подобное. Он просто молчал. Просчитывал ситуацию.

— Он выигрывает конкурс в мэрии, на следующий день его похищают; я — конкурент, лицо заинтересованное, и к тому же я заказал статью, как вы метко выразились, Анидаг. — За полминуты он восстановил цепочку рассуждений Лидии. — Мне нечего вам сказать, Лида, кроме того, что это ряд случайных совпадений.

— И еще в этой статье вы подставили Бирюка, — напомнила Лидия.

— Я его не для этого подставил. Я его перед мэрскими подставил — сами же говорили: они не любят, когда на них нажимают, — отмахнулся Станюкович. — Нет, Лидочка, или кто вы там. Вы совершили достойную попытку, но вам меня не взять. С такой слабенькой доказательной базой вас мой адвокат по стенке размажет. — И Станюкович отвернулся, сразу потеряв интерес к Лидии. Она поняла, что это «нет» — самое окончательное, какое ей только приходилось слышать в жизни.

Может быть, это «нет» было смертным приговором Ивашникову.

— Борис Ефимович, — начала Лидия, чувствуя, как в глазах краснеет и тугие удары сердца отзываются в затылке. — Вы очень крутой, Борис Ефимович. (При слове «крутой» Станюкович благородно поморщился.) Владелец заводов, газет, пароходов. Сказали «нет» — и нет человека. Я понимаю, Ивашников для вас только препятствие на пути к трем миллионам. Но для меня он единственный, мой Колечка. Мне кажется, будет справедливо, если я уравняю ваши шансы.

— Ну вот, начинается детский лепет. — Станюкович смотрел сверху вниз. — Не продолжайте, я читал интервью вице-мэра, знаю, что он вас поддерживает… У меня миллионы, Лидочка. Интересно, как вице-мэр будет меня уравнивать с вашим Ивашниковым? Всех только могильные черви уравнивают.

— Вы сами это сказали, — безразлично произнесла Лидия. — Насчет червей. Вы живы, пока жив он.

— Мерзавка! — взорвался Станюкович. — Ты просто молодое глупое насекомое! Я бы своими руками вышвырнул тебя из машины! Меня останавливает только то, что при всей твоей беспардонности у тебя благородная цель. Так вот, если хочешь знать, я симпатизирую Николаю Ильичу: он знает себе цену и у него нет этого современного хамства, которого чересчур много у тебя. Ради него скажу: не трать на меня силы, ты ищешь не там! Я сам был потрясен, когда узнал о его исчезновении!

— Вы слишком быстро узнали о его исчезновении. Вечером он исчез, а наутро выходит газета со статьей. Скорее всего, ее печатали, когда он еще был с нами. — В ушах шумело. Лидия чувствовала, как туго проталкивается по сосудам загустевшая кровь. Но голова была на удивление ясной. Это ты мне говоришь, что я мерзавка и хамка?! — Не ерзайте, Борис Ефимович. Нашкодили, так будьте мужчиной, не отпирайтесь… — И, глядя в побелевшие глаза Станюковича, она мечтательно добавила: — Найму для вас солдатика из Чечни, какого-нибудь контуженного. Это будет справедливо: он ведь и за вашу нефть воевал.

Станюкович Борис Ефимович, владелец заводов, газет, пароходов, завизжал как резаный. У Лидии за спиной поползло вниз стекло, и не успело оно опуститься до конца, как через спинку дивана полезли телохранители.

— Во-о-он!!! — голосил Борис Ефимович.

— А грозились сами, своими руками, — дождавшись, когда он сделал паузу для вдоха, вставила Лидия. — Врете, как всегда.

Лимузин притормозил, свернул в переулок, и она полетела в снежную кашу на обочине.

Первое, что пришло в голову: место опасное, выскочит машина из-за поворота и… Кое-как она отползла на тротуар. И машина выскочила, ее «Волга». Лимузин сворачивал в конце переулка. Пожилой водитель «Волги», чтец газеты «Спорт» и флегматик, умчался за ним, увозя Лидин плащ, сапоги и, главное, серый сундучок с ключами от квартиры, кредитной карточкой, деньгами и книжечкой, где был записан телефон таксопарка.

Лидия отерла с лица грязь, которой обдала ее «Волга», и сплюнула. Она даже не успела узнать, как зовут водителя.

В переулок свернула чумазая, до крыши забрызганная иномарка.

— Стойте! — Лидия вскочила, кинулась наперерез, не подумав, что мокро и скользко, машина просто не успеет затормозить. Ноги подкосились — оказывается, у нее в кровь были разбиты оба колена, а Лидия сгоряча не заметила.

Это ее и спасло. Колеса иномарки пронеслись в нескольких сантиметрах от лица, в самом буквальном смысле на глазах. Было странно, что машина едет, а колеса не крутятся. Ах, это тормоза. Водитель тормозил.