Шрифт:
— Да, ты предлагал такой вопрос.
— И вот почему... Явилась у меня тогда мысль, что, если бы Ольга стала моей женой, Византия много выиграла бы от этого.
— Роман, что ты говоришь! — воскликнул Константин.
— Что же? Разве это невозможно?
— Ты и она...
— Ты хочешь сказать, что я молод, а она стара...
— Хотя бы это...
— Лета ничего не значат: Берта-Евдокия была тоже намного старше меня...
— Но всё-таки она была моложе Ольги.
— Я готов принести себя в жертву. Этого требуют интересы моей родины.
— А Феофано?
— Она подождёт... Что ты имеешь ещё возразить?
— Ничего, если ты твёрд в своём решении.
— Да, я твёрд. Теперь что ты скажешь мне? Как ты находишь мой план?..
— Он гениален... в самом деле, выгода от этого брака была бы большая... Но почему ты молчал?
Роман скромно потупился.
— Я люблю действовать наверняка... Святославу смерть грозит всегда. Если бы Ольга стала моей женой и он был бы убит в какой-нибудь битве, то вся Русь перешла бы к Византии, и мы не только были бы ограждены от набегов северных варваров, но даже имели бы постоянный и неистощимый источник для пополнения наших ратей... Мы бы приобрели столько закалённых в боях воинов, что легко могли бы подчинить Византии отпавший от неё Старый Рим, а вместе с ним и все те народы, которые теперь зависят от него. Тогда была бы опять единая, нераздельная Византия, властительница всего мира... Ради этого я готов принести себя в жертву и назвать Ольгу своей женой.
— И ты говорил об этом с ней?
— Говорил.
— Что же она?
— Согласна!
— Она сама сказала тебе это?
— И не только сказала, но даже высказала то, что я говорю теперь тебе.
— Вот как. Тогда поздравляю тебя...
— И тебя также... Разве моя будущая слава не прославит в то же время и твоё царствование?
— Принимаю твоё поздравление... Но почему же она тогда собирается уезжать?
— Может быть, это просто женская уловка...
— Тогда мы должны спросить её решительно...
— Я только этого и хочу. Вот Полиевкт. — Указал Роман на входившего патриарха. — А я уже приказал от твоего имени позвать сюда Ольгу.
Он не успел известить патриарха о том, что должно произойти во время беседы с киевской княгиней. Обоим им, и в особенности Роману, очень хотелось показать мудрому старцу, что они и без него могут решать всякие дела.
— Ты хочешь, узнал я, покинуть нас? — спросил Константин, когда вошла Ольга.
— Да, пора уже... Загостилась я у вас... О своём доме соскучилась...
— Так скоро?
— В гостях-то хорошо, — ответила своей обычной уклончивой фразою Ольга, — а дома всё-таки лучше.
— Ты говоришь это справедливо, но скажи: помнишь ли ты один твой разговор с Романом?
— Мы часто говорили с ним... Напомни мне, о чём был наш разговор?
— Он предлагал тебе стать его женой... Помнишь?
— Помню...
— И ты согласилась на это?
— Ты прав, я согласилась...
Роман бросил выразительный взгляд на императора. Патриарх Полиевкт с нескрываемым изумлением прислушивался к их разговору.
Он хотел что-то сказать, но Роман перебил его.
— Так как же ты уезжаешь, — воскликнул он, — не назначив по крайней мере дня нашей свадьбы?
Ольга всплеснула руками, услышав эти слова.
— Да, да, — поддержал своего наследника Константин, — и я тебя прошу об этом. Но что значит твоё удивление? Назначь день, и мы отпразднуем его великолепным торжеством.
— Да что ты, император, — воскликнула Ольга, — опомнись, какая свадьба?
— Но ведь ты же согласилась на брак с ним? — удивился Константин.
— Да, согласилась!
— Что же тогда мешает?
— Да ты вспомни, кто ты мне? Ведь ты воспринимал меня от купели, ты мой крестный отец, а Роман, стало быть, мне брат... Разве у христиан женятся братья на сёстрах?
Эффект, произведённый её ответом, был поразительный.
Молодой легкомысленный Роман не выдержал и громко рассмеялся. Патриарх Полиевкт, глядя то на Константина, то на Романа, укоризненно качал головой, император некоторое время не мог вымолвить ни слова.
— Ты перехитрила нас, женщина, — только и смог он сказать, когда дар речи возвратился к нему.
VIII
Ольга возвратилась на Днепр.
Пресвитер Григорий стал её духовным отцом.
Святослав, любивший и почитавший мать, уступая её просьбам, воевал только с печенегами, ходил покорять яссов и ятвягов, но Византию оставлял в покое, хотя не скрывал, что после смерти Ольги он сейчас же отправится на Дунай.
Ольга, помня советы Ирины, приняла на своё попечение малютку Владимира, и он, находясь всегда со своей мудрой бабкой, присутствовал и при её беседах с Григорием, и даже нередко бывал на христианских богослужениях, усердно посещаемых начавшею уже стареть киевскою княгинею.