– А много ли у вас там приятных ухажеров? Я думаю, что не очень много в той части страны. Что же касается нашей части, то их всегда предостаточно.

– Но почему ты думаешь, – спросила Люси, посмотрев с упреком на сестру, – что в Сассексе красавчиков меньше, чем в Девоншире?

– Что ты! Моя дорогая, я не говорила, что их там меньше, чем здесь. Точно могу сказать, что, например, в Экзетере предостаточно красивых молодых людей. Но этого я не могу сказать о Норланде, так как там никогда не была. Я только беспокоюсь, что мисс Дэшвуд трудно будет найти достойную партию в Бартоне, так как здесь выбирать-то не из кого, не то, что в Норланде. Но, возможно, вы, молодые леди, и не мечтаете о кавалерах, ведь прекрасно можно обойтись и без них. Что же касается меня? Я не притязательна, мне достаточно, чтобы джентльмен был прилично одет и хорошо воспитан. Но неряшливости и грубости я не прощаю. Вот, например, мистер Розе в Экзетере. Вполне приличный молодой человек, ухажер тоже ничего, это клерк миссис Симпсон, ну вы, наверно, о ней слышали. Но если бы вы повстречали его с утра пораньше, то не захотели бы встречаться дальше. Я думаю, что ваш братец был тот еще волокита, пока не женился. Он, правда, очень богат?

– Хотя я не настолько осведомлена о его личной жизни до свадьбы, – ответила Элинор, – но, по-моему, он был тот еще волокита до женитьбы, да он и остался таким, потому, что ничего другого ему не осталось.

– О Боже! Разве можно говорить о женатом человеке, как о потенциальном женихе? Они уже совсем другое дело…

– Господи! Анна! – воскликнула ее сестра. – Ты ни о чем не можешь другом говорить, кроме как о мужчинах. Теперь мисс Дэшвуд решит, что ты и не думаешь ни о чем другом! Вон, лучше посмотри, какой дивный гарнитур красного дерева стоит в этой гостиной.

Этого короткого разговора было вполне достаточно, чтоб понять обеих мисс Стилс, и Элинор больше не стремилась узнать их глубже и уже тем более думать или говорить о них.

Но мисс Анна и Люси были настроены иначе. Они привезли с собой из Экзетера такой запас комплиментов на все случаи жизни, что их хватило не только на долю сэра Джона Мидлтона, его супругу, детей и всех его домочадцев, но и для его прекрасных родственниц. По их словам, сестры Дэшвуд были так хороши собой, изящны, образованны и обворожительны, что сестры Стилс мечтали только об одном – стать их лучшими подругами. Увы, сопротивляться дружескому напору было бесполезно, так как неутомимый сэр Джон сразу принял сторону мисс Стилс, поэтому Элинор и Марианне оставалось только молча прибывать в их обществе по несколько часов день. Большего сэру Джону добиться не удалось. Однако сам он свято верил, что проводить время вместе и быть друзьями – это одно и то же, таким образом, собирая четырех барышень под своим кровом, он ничуть не сомневался, что их связала искренняя дружба. Лорд делал всё возможное, чтобы девицы лучше узнали друг друга, поэтому сообщал обеим сторонам самые сокровенные подробности всего того, что знал о родственницах. Благодаря его стараниям, мисс Стилс буквально на второй день знакомства поздравила Элинор с тем, что мисс Марианна так быстро нашла себе в Бартоне завидного жениха.

– Надо же, отхватил себе такую молоденькую, – вздохнула она, – говорят, что он тот еще волокита! И так хорош собой! Я надеюсь, что вы тоже долго не засидитесь и скоро найдете кавалера, а, может быть, у вас уже есть кто-то на примете…

Элинор уже и надеялась, что сэр Джон, сдавший с поличным Марианну, будет так любезен, что сохранит в тайне имя ее избранника. Вряд ли, судя по тому, что он постоянно подшучивал на этот счет и при случае поднимал бокал за здоровье молодых. Буква «ЭФ» не сходила с его уст и была признана Элинор, самой невыносимой буквой алфавита.

Две мисс Стил, что и следовало полагать, озадаченные этими шуточками, теперь сосредоточились на том, чтобы выяснить имя этого джентльмена, который скрывался под этой буквой и которого знала вся семья, кроме них. Но Сэр Джон долго не мучил их и с большим удовольствием назвал его. Они были счастливы.

«Его имя Феррарс, – сказал он очень громким шепотом, – но умоляю, не говорите ей об этом!»

– Феррарс? – переспросила младшая мисс Стил, – мистер Феррарс очень счастливый человек, не так ли? Это брат вашей невестки, мисс Дэшвуд, и он очень добропорядочный молодой человек, можете мне поверить. Я знаю его очень хорошо.

– Как ты можешь такое говорить, Анна, – воскликнула Люси, которая, изо всех сил старалась заставить сестру промолчать. – Ты видела его всего-то раза два у моего дяди, это не значит, что ты теперь знаешь его хорошо.

Элинор наблюдала за ними с удивлением и вниманием. А что это за дядя и где он живет? Как они познакомились? Она очень хотела бы получить ответы на эти вопросы и продолжить тему, хотя не могла спрашивать сама. Но ничего более интересного не было сказано, и первый раз в жизни она пожалела, что миссис Дженнингс не проявила своей любознательности, а ограничилась парой фраз. Манера, с которой мисс Стил говорила об Эдварде, разбудила в ней такое любопытство, которое едва не свело ее с ума. Но страстное желание узнать как можно больше или хотя бы что-нибудь о его жизни, не оправдалась, так как ни мисс Стил, ни сэр Джон больше не касались этой темы.

Марианна, которая терпеть не могла черствости, пошлости и глупости и не признавала никаких принципов, кроме собственных, сразу после знакомства с сестрицами Стилс погрузилась в тоску. Как только они пытались поближе сойтись с ней, она обдавала их таким леденящим холодом, что сестры вскоре совсем оставили ее в покое и полностью сосредоточили своё внимание на Элинор. Дружбы в первую очередь с ней искала Люси, которая не упускала ни одной возможности вмешаться в разговор и вызвать Элинор на откровенность.

Люси от природы была умна. Ее замечания часто были точны и удачны. Поэтому Элинор считала ее неплохой собеседницей на полчаса. Но, увы, задатки ума не были отшлифованы образованием. Она была невежественна и безграмотна, а ограниченность мышления и недостаток информации о самых общих вещах нельзя было скрыть, не смотря на постоянную попытку мисс Стил представить себя в выгодном свете. Элинор видела ничтожность ее возможностей при достаточно больших претензиях и также отметила, без всякого предвзятого мнения по отношению к себе, что ее собственные качества: прилежание, честность, прямота ума, усердие и ее комплименты не оценены в Бартон-Парке. И она всё больше тяготилась общением с Люси, которая зарекомендовала себя как двуличная особа, постоянно восторгавшаяся обитателями Бартон-парка, не знающая правил приличия и, о, ужас, беспечно перескакивавшая во время беседы с темы на тему…