Сам Димка есть не мог, так что его собственный холодильник остался неразграбленным. Лопату для него обещал принести Осалин. Ему не сиделось на месте, и он бродил по классу словно тигр. А ещё в морских книжках есть такое хорошее выражение: «Он мерил шагами…» Ну, например, палубу. Да, Димка именно «мерил шагами», а не «как тигр». Потому что в нём сейчас ни капли не было злобности, одна только сила и уверенность.

Никаких сорока пяти минут народу не понадобилось. Все примчались самое большое через полчаса. И притом все почти одновременно.

— Ста-а-новись! — крикнул Димка.

Скорее просто так крикнул, для смеху. Но его послушались — быстро выстроились по росту, как на физкультуре. Димка сжал зубы, чтобы только не улыбнуться. Вот они начинаются, главные минуты его жизни.

— Оружие на пле-чо! На-ле-во! Шагом марш!

«По улицам шагает весёлое звено, никто кругом не знает, куда идёт оно…»

Нет, пятый «А», ничего у вас не выйдет! Подождёт малость ваша кино-фото-мото, подождёт! Прямо-таки грозно шагает Димкина команда. Соколовцы… На плече у кого кирка, у кого ломик, у кого лопата. А кто даже топоры прихватил. Всё правильно, идём не на гулянку. С рельсом справиться будет нелегко!

Думали, нелегко. Оказалось — невозможно…

Это было открытое ледяное место на одиноком холме. Конницы декабрьского ветра одна за другой проносились по занятой ими высоте. Молодой сосняк (где как раз и водились хорошие маслята) лез-лез сюда, да так и не вылез. Весь холм лесной, только на вершине лысина.

Но не ветер и не холод испугали Димку Соколова. Испугала его тяжесть задачи. Здесь нужны были тягач и подъёмный кран, а не их руки и не их санки! Однако ни одним движением он не выдал своего сомнения. Знал: будет уверен он, будут уверены и его солдаты.

За дело! Никто не побеждён, пока его не победили!

Они раскопали снег. Рельс лежал намертво прибитый к земле стальными костылями и железным морозом. И что крепче, Димка не знал… Стали бить мёрзлую землю. Железо звякало о железо, высекало бледные искры. Кирки то и дело застревали в вязком дереве шпал.

— Чего-то плохо идёт, ребята.

— А ты чего, хотел за одну секунду такого зверя своротить?

«Молодец, Горелов, — подумал Димка, — правильно отвечаешь!..»

— Отряд! Песню запе-вай!

«Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо, вперёд продвигались отряды спартаковцев — смелых бойцов…»

Работали уже больше часу. Димка чувствовал: нужен перекур. Да только сейчас был совсем не тот момент. Они же фактически ничего не добились. Правда, удалось выковырять шесть костылей. Но рельс как лежал, так и лежит — ни с места. Мёртвое дело!

— Мальчики, переходи на ломы. Одними ломами будем.

— Их же мало, — сказал кто-то.

— Посменно работаем!

— Вообще-то правильно. Если чего-то добьёмся, то именно ломами.

Димка, который специально придумал эти ломы, чтобы устроить незаметный перекур, и радовался своей выдумке, теперь радоваться перестал. «Если чего-то добьёмся… Если…» Значит, все понимают, просто молчат.

Так в молчании, без всякого успеха работали ещё часа полтора. Десятиметровый рельс даже не качнулся.

— Глухо дело! — Петров ткнул свой лом глубоко в снег, оглянулся: — Есть желающие?

Димка весь на секунду сжался, соображая, как похлеще ответить первому штрейкбрехеру. Но не ответил. Вдруг вскрикнул Горелов, уронил лом и сел на снег.

— Ты чего?

— По ноге он шарахнул, — угрюмо сказал Паша Осалин.

Горел закрыл глаза, но из-под плотно сжатых ресниц выползли предательские слёзы.

— Больно, Горелик? — Димка сел с ним рядом на сухой сыпучий снег, полез рукою в валенок. Крови не было, но едва Димка дотронулся до щиколотки… Эх, Горел, Горел!..

— Домой надо двигать, — сказал кто-то осторожно.

Надо! Димка сам знал, что им надо! Если рельс с места не стронется… А ведь ни черта он не стронется! Горелов сидел на снегу какой-то весь жёлто-зелёный и кусал серые губы. Эх, Горел, Горел!..

С отчаяния Димка схватил его лом, колотил ещё минут десять не останавливаясь, глотая воздух, словно жёсткие куски горбушки. Ребята стояли, ёжась на ледяном ветру.

— Двигать надо, Соколов!

— Ладно. — Он махнул рукой. — Грузи инструмент!

Ломы-лопаты свалили в дровни, сверху усадили подбитого Горела. Невесёлым было их возвращение, и грустным был их груз. Димка Соколов, понурившись, шёл сзади и чуть в стороне.