— Зачем вы сбиваете мальчика?

Архиерей, участливо улыбаясь, спросил Федора:

— Откуда ты знаешь все это? Ведь в вашем классе еще не проходили этого раздела Ветхого завета!

Федор ответил его высокопреподобию:

— У меня старший брат учится в городском училище, и я читаю все его учебники.

— Молодец, — похвалил Сергеева архиерей.

Экзамены закончены. Федор перешел в третий класс. Обещание, данное отцу, выполнено. Ну, а то, что инспектор будет теперь злейшим врагом Сергеева, на это не стоит обращать внимания. На ненависть ответим ненавистью. Во время уроков бывало в классе всякое: летели в недруга Сергеева гнилые яблоки и астраханские фунтовые сельди. Кто был виновником этих школьных демонстраций, никто «не знал». Но зато ученики хорошо знали, какая шкура их инспектор.

Близился к концу необыкновенный XIX век. Поднималась на Руси промышленность, строились железные дороги. Везде нужны были рабочие руки.

После падения крепостного права в России сотни тысяч крестьян, освободившихся от гнета крепостников, одновременно освободились и от земли-кормилицы. Как листья на холодном осеннем ветре, понеслись они по просторам родины-мачехи в поисках куска хлеба.

Арефий Сергеев, крестьянин из села Глебова Миленковской волости Фатежского уезда Курской губернии, человек крепкий и плечистый, девяти пудов веса, надел свои новые лапти и вслед за другими пошел в город на заработки. Пришел он в угольный Донецкий бассейн. О том, как протекали первые годы его жизни в Луганске, осталось мало сведений, известно лишь, что Арефий Иванович Сергеев разжился на строительных подрядах. Вместе с ним работали артели односельчан, строили дома, прокладывали дороги, сооружали мосты.

Отношения у Арефия Ивановича с работавшими на него земляками складывались по старинке. Он ни с кем не судился. С тех, у кого за душой ни копейки, ничего не взыщешь. «По-домашнему» брал он палку и лупил ею должника. Изобьет какого-нибудь Ванюшку или Петюшку и спрячет палку на память. Такими палками у деда Арефия был заставлен целый угол.

Сын Арефия Ивановича Сергеева, Андрей, пошел по отцовской дорожке. Крестьянскому труду предпочел строительные подряды. Второе поколение глебовских крестьян уходило в города строить большие каменные дома, храмы божьи, мосты через реки. В отличие от отца Андрей Сергеев не был обычным строительным артельщиком. Строительство стало для него не только источником существования. Какая-нибудь причудливой архитектуры церковь, дом, необычностью форм и пропорций возбудивший творческую фантазию пусть контракт невыгодный и сезон строительства неподходящий, — все равно Андрей Арефьевич Сергеев возьмется за рискованное дело. Три раза богател и разорялся глебовский подрядчик. Строил, строил, пока не попал в руки к прощелыгам-монахам. Построил им обитель, а сам остался без гроша в кармане и вынужден был уехать из города Екатеринослава в далекую Среднюю Азию. В деньгах Андрей Арефьевич нуждался постоянно, семью свою по сравнению с другими подрядчиками держал в черном теле. Дети его росли вместе с детьми строительных рабочих, мало чем от них отличаясь, разве только тем, что некоторым из младших отпрысков Сергеевых удалось получить начальное и среднее образование.

В такой семье недавних крестьян Евдокии Ивановны и Андрея Арефьевича Сергеевых родился 7 марта 1883 года сын Федор.

Раннее детство Федя провел в Глебове. Характер у Федюшки был шаловливый. Частенько он выводил из равновесия большого, грузного деда Арефия. Бывало, нашкодит внучек, увидит деда и покатится как колобок подальше от беды. Однажды вспыльчивый дед погнался за баловнем. Но разве догонишь такого! Тогда в сердцах дед запустил в малыша своим картузом и… не попал. Федюшки и след простыл.

Пяти лет еще не минуло Федору, когда семья переехала из Глебова в город Екатеринослав.

После деревенского приволья жизнь в городе, в темной квартире, показалась сельским ребятам непривлекательной. Чем толкаться в грязном дворе, не лучше ли выбежать на улицу? И хотя Федору всего лишь шестой год, его не пугает уличный никогда не смолкающий людской поток. Только зазевается старшая сестренка Дарочка, нянюшка Феди, а он как в воду канул. В тревоге за исчезнувшего братишку проходит целый день.

Солнце поднялось ввысь, а затем покатилось под гору, зной невыносимый. Скоро отец вернется с работы, а Феди все нет и нет. Он появлялся внезапно и с невозмутимым спокойствием требовал краюху хлеба.

— Где был и как дорогу нашел обратно? — спрашивала Дарочка.

— Да я по вывескам домой всегда приду. На одной дядька с большущими усами, как живой. На другой крендель нарисован — слюнки текут…

Читать Федя еще не умеет: рановато ему быть грамотеем.

— Научи меня, Дарочка, читать! Научи!

— Рано тебе, Федюшка, подрастешь — научишься, — отвечала сестра. Но разве такой ответ устроит Федора? Он не отстает: научи да научи. Дарочка показывала Феде буквы, называла их. И через месяц Федя стал читать. Правда, пока еще медленно, процеживая по слогам каждое слово.

Семи лет Федю Сергеева отдали в частные приготовительные классы. Девяти лет он успешно держал экзамен в Екатеринославское реальное училище.

…Наступил этот торжественный день 21 сентября 1892 года, когда Федя впервые в жизни облачился в форму ученика реального училища. За спиной ранец из тюленьей шкуры, на голове форменная фуражка. Гордый своим высоким положением, с важным видом, но со смеющимися глазами, ученик прошел мимо соседских малышей на улицу…

Федя легко преодолевал все премудрости школьной науки. Он скоро сделался репетитором, помогал отстающим товарищам. Федю не выпускали из квартир сокашников по нескольку дней.

Дарья Андреевна Сергеева, вспоминая юные годы своего брата, говорила:

— Буквально по целым неделям Федя не жил дома. От одного товарища к другому перебирался. Там и ночевал, от них в училище ходил. Где его искать, не знаем. Только, бывало, зайдем в училище, узнаем, что посещает занятия, значит жив и здоров, тем и довольны были…