Вдавил Сталин пальцы в стол так, что ногти побелели.

— Единственное исключение: ни в одной из квартир Ежова, ни на одной из дач Ежова ни разу не был начальник Куйбышевского…

— Бочаров.

— Так точно, товарищ Сталин. Начальник Куйбышевского управления НКВД старший майор государственной безопасности Бочаров. Скажу больше. Анализ показывает, что Ежов и Бочаров ни разу не оказались вместе в одном ресторане, в одном театре, в одном санатории, в одном поезде. Они встречаются только в кабинете Ежова. За полтора года Ежов расстрелял тринадцать тысяч двести сорок кадровых чекистов. Если Ежов не любит Бочарова, то почему не расстрелял? Если Ежов не любит Бочарова, то зачем держит на таком ответственном посту?

Снова переглянулись Сталин с Холовановым.

— И как вы, товарищ Стрелецкая, можете это объяснить?

— Товарищ Сталин, это необъяснимая загадка.

— Вы боитесь называть вещи своими именами! — взгляд Сталина вдруг стал жесток.

— Боюсь. Боюсь, потому что у меня в руках только один факт. Из одного факта я не хочу делать выводов. Может быть, все это случайные совпадения.

— В НКВД случайных совпадений не бывает.

— Если так, то вывод прост: между Ежовым и Бочаровым — тайна, известная только им. Они решили показать, что между ними существуют только официальные отношения, и переиграли. Все осталось бы незамеченным, но статистика показывает, что таких чисто официальных отношений между Ежовым и его подчиненными не бывает.

— Вы можете свою мысль выразить короче?

— Заговор.

Так бывает: никто мысль не высказывает, но она в воздухе носится. Такая хорошая мысль, что всем она сама в голову приходит. И каждый улыбается, думая о своем. И каждый улыбку на губах ближнего видит. И понимает, что ближний той же мыслью возбужден, той же мысли улыбается.

А мысль проста: Коммунистическая партия совершает самоубийство. Партия позволила себя истребить. По низам прошел пожар слегка, но верхушки выжгло почти полностью. И Красная Армия на коленях. Коммунистическая партия собственной кровью захлебывается. А кто остался?

Остались чекисты. Единственная сила. Товарищ Сталин — уважаемый товарищ, но он Генеральный секретарь Коммунистической партии. А Коммунистической партии нет. Нет за Сталиным силы. А НКВД…

И улыбается сержант государственной безопасности чему-то своему. Сокровенному. И другой сержант. Такой же часовой у той же огромной многотонной двери улыбается.

И начальник Куйбышевского управления НКВД старший майор государственной безопасности товарищ Бочаров улыбается. Сам себе. Он один в подземном коридоре. В коридоре власти. Над ним — сто тридцать метров монолитной скалы. На левом берегу Волги в Куйбышеве тайно возводится секретный командный пункт Сталина. А тут, в подковообразной излучине Волги, в Жигулях, будет тайная столица Европы и Азии. Только вопрос: кто в этой столице будет править?

Сталин-Гуталин сам для себя могилу роет. Гуталин скоро истребит свою Коммунистическую партию и останется один. Кандидатов в правители после Сталина-Гуталина трое: товарищи Ежов, его первый заместитель Фриновский, бывший начальник ГУЛАГа, а ныне народный комиссар связи Берман. Триумвират. И он — Бочаров. Трое в Москве возьмут власть и общее руководство, но системы связи в недостроенном подземном городе контролирует Бочаров. Они там, в Москве, теоретики, а он со всего ГУЛАГа собрал экспертов по правительственной связи. И подсказали эксперты: не может один вождь две столицы без присмотра оставить. Стягивает Сталин линии связи к Жигулям, значит, должен заказать какой-то предохранительный механизм, которым эти системы отпираются и запираются.

Показал Бочаров экспертам тоннели жигулёвские, набитые аппаратурой связи, посмотрели эксперты и указали: вот то самое место в броневой плите. Сюда Сталин будет вставлять электротехнический прибор, который по сложности не уступает лучшим шифровальным машинам, а по форме будет напоминать большую книгу. Вот щель в броневой плите — вставил в нее этот самый агрегат, и все системы связи страны под его контролем. Вытащил — и никто, кроме него, подземным городом в Жигулях для управления страной воспользоваться не сможет.

Осталось только Бочарову сообразить, кому и где Гуталин эту самую штуку заказал. Конечно, не у нас в стране такая штука заказана. Есть у Гуталина доверенные люди: Поскребышев, секретарь, Власик, начальник охраны. Но их Гуталин из страны не выпускал и никогда не выпустит. Заказать в другой стране такую штуку может только один человек — Холованов.

Осталось за Холовановым последить. Нелегко это. Холованов то нырнет, то вынырнет. То возле Гуталина крутится, то пропадает бесследно. Но есть у Холованова слабость. На девок слаб товарищ Холованов. Зело слаб. Девки знают, когда и где он появляется.

Много золотых самородков отдал старший майор государственной безопасности Бочаров за распутывание амурных историй Холованова. Много старший майор государственной безопасности отдал бриллиантов. Не зря. Донесли девки: как, где, когда. Из малых кусочков сложил Бочаров мозаику. Все в нашей жизни к упорству сводится. Все нам доступно. Если упорство проявить. Проявил старший майор государственной безопасности Бочаров упорство, которого сам в себе не предполагал. Днями, ночами аресты, допросы, партийные конференции, еще начальников московских ублажать надо, и снова допросы, расстрелы и партийные собрания, а Бочаров каждую минуточку урезает для главного дела: из кусочков, из обломков, из осколочков картину поездок Холованова складывает.