Шрифт:
— Хорошо, товарищ Холованов, допустим, она черновиком не пользовалась, тогда тетрадей должно быть тринадцать. Где же тринадцатая тетрадь?
— Товарищ Сталин, она не справилась с заданием. Ее сочинение неудовлетворительно.
— Это буду решать я. Где тетрадь?
2
И Холованов понял, что спасен. Получив срочный ночной вызов в Кремль, он в мгновение вспомнил тысячу дел, сто тысяч вопросов, на которые Сталин может потребовать немедленный ответ. Поди сообрази, зачем вызывает Сталин в три ночи, поди упомни тысячи своих подчиненных и уйму хитроумных комбинаций, в которые каждый вовлечен сталинской волей. Из тысяч дел поди выбери единственно нужное в данный момент… Он открыл огромный сейф с документами категории «Совершенно секретно. Особой важности», скользнул взглядом и снова запер сейф. Открыл второй, с документами категории «Совершенно секретно». Снова скользнул сверху вниз по тысячам папок. Выхватил тетрадку вздорной девчонки с сочинением на тему «Кабы я была царица», запер сейф, опечатал оба своей персональной печатью и понесся в Кремль.
Теперь, когда Сталин протянул требовательно руку и грозно спросил: «Где тетрадь?», Холованов просто опустил руку в портфель и, как великий чародей, вытащил единственное, что в нем находилось, единственное, что требовалось: вот она.
Он знал: не окажись тетради с ним, никаких объяснений Сталин не примет и ждать, пока тетрадь привезут, не станет. При таком раскладе Холованова ждал арест на выходе и расстрел на заре.
Обошлось.
3
Тетрадь Сталин взял как-то осторожно, как-то бережно, как большой мастер берет в руки работу любимого ученика: ну-ка, посмотрим. Он отошел с тетрадью к окну, как бы разворачиваясь к свету прожектора заоконного, одновременно отворачиваясь от Холованова.
Он нетерпеливо пролистал чистые листы, начиная с последнего, наперед зная, что почти все они чистые, что ей одной первой страницы вполне хватило. Но надо удостовериться. Да, ей хватило одной страницы. Одного предложения. Растягивая удовольствие, Сталин пропустил два мгновения перед тем, как написанное прочитать.
Прочитал. И просиял. Он никогда никому не показывал своих чувств. И сейчас он неспроста отворачивался от Холованова. Он ожидал сюрприза, но не знал, какого именно. Он не хотел показать своей реакции. И ему думалось: не показал. Но Холованов, видя только сталинскую спину, вдруг понял: сияет.
4
А снайперов подобрали тех еще. Девок. Если пуля весом 64 грамма пошла вперед со скоростью 1012 метров в секунду, то в плечо стреляющего шарахнет отдача такой же силы. Ну-ка прикинем.
В прикладе амортизатор устроен, но все равно ключицу отдача переломить может. Прижимать приклад к плечу надо, чтобы не было зазора, чтобы плечо вместе с прикладом одновременно назад бы отлетало, а не встречало бы удар. А стрелками надо мужиков дюжих ставить, двухсоткилограммовых. А дурак какой-то на это дело ссыкух легковесных ставит. Эх, темнота!
Идет доводка системы оружия СА. А рядом в сотне метров уже стрелков готовят.
Удивляется Макар: зачем девок к этому делу? А одна ему знакомой показалась. Тоненькая, глаза — что у твоей стрекозы. Ее отдача выстрела чуть не на метр отбрасывает, она явно вся в синяках от отдачи, но от ружья ее не оттащить. Аж визжит от удовольствия.
5
Дверь зеркальная закрылась. Семь девочек в большом круглом зале. Стены — одно сплошное зеркальное поле. С потолка — поток света. Все сверкает и переливается. Только дверь нарушает искрящееся однообразие. Но вот закрыли дверь. Зеркальный круг замкнулся. Теперь даже трудно и сообразить, где она, дверь.
Тренировка — ровно час. Прозвучит музыкальный сигнал: динь-дон-дон, и с этого момента надо представить себя королевой или царицей.
Совсем недавно тут, в зеркальном зале, каждая должна была представлять себя вторым секретарем испанской коммунистической партии. Официально братскими партиями правят первые секретари из местных товарищей, а на деле правят вторые секретари, Москвой поставленные. Вот их-то девочки тут, в зеркальном зале, и изображали. Каждая — актриса, и в то же время каждая для остальных — зритель и судья. Оценок за этот урок не ставят — каждой и без оценок ясно, что она собою представляет на фоне других.
Теперь все так же, как и в прошлый раз, но только кто-то почему-то изменил программу подготовки, теперь надо играть роль не второго секретаря, а роль королевы или царицы. И не думайте, что так это просто — целый час из себя царицу корчить. Не думайте, что играть роль царицы легче, чем роль второго секретаря. Понятно, ни одна царица не имела столько власти, сколько второй секретарь братской коммунистической партии, и все же играть роль королевы или царицы вовсе не так просто, как со стороны показаться может.
Еще и тем задание усложняется, что в зале не одна царица, а сразу семь.
Впрочем, седьмая уже как бы не в счет. Ее скоро из группы выгнать должны. Не уживается запасная в коллективе, не вписывается. Все у нее на свой лад. Все ей не так. Недавно сочинение писали «Кабы я была царица». Объявил товарищ Холованов тему, все только черновые тетради открыли, а она, тему услышав, черновую тетрадь даже не раскрыв, сразу черкнула что-то в основной тетради, бросила Холованову на стол и вышла.
Вот и теперь прозвучал сигнал, все величественные позы приняли, лишь она презрительно усмехнулась и видом своим показала, что в этой игре принимать участие не намерена.