– А когда все-таки будут готовы первые бомбы? – спросил император. – А то мы строим планы, а нет еще ни одной готовой!

– Дня через три будем испытывать первую, – ответил Вяземский. – Я вчера разговаривал со старшим группы. Ничего в них сложного нет, так что наделаем быстро. Тонкостенный корпус полностью заполнен горючей жидкостью. В центре установлен стержневой заряд взрывчатки, который ее распыляет. В хвостовой части есть стабилизатор и небольшой парашют, а из носовой части свисает тросик метров десять для подрыва на этой высоте. Еще есть воспламенитель. Все части отработаны, осталось только сбросить с самолета уже подготовленный образец. Сейчас готовят место для испытания. Это в часе езды от столицы, поэтому можно будет посмотреть.

– Замечательно, – довольно сказал император. – Давайте обсудим, как у нас идут дела с переносом столицы, и на этом закончим.

– Мне уже надоели эти звонки! – недовольно сказала мама. – Мало того что постоянно звонят вам, теперь начали звонить и по нашему телефону!

– Я его никому не давал, честное слово! – поклялся я. – Да и свой дал только кое-кому из филармонии. Наверное, как-то узнали через администрацию дома или на телефонной станции. А тебе нужно просто посылать всех подальше. Нет их по этому телефону и все!

– Я не так воспитана, – ответила она. – Тем более что звонят такие люди...

Звонки начались после нашего второго концерта. Мы уже разучили четыре песни вместе с оркестром, который с небольшой натяжкой можно было назвать эстрадным, но их на концерте не пели и выступили только со своими инструментами. Полтора десятка песен, среди которых были три новых, привели московскую публику в восторг. Конечно, слушать наше исполнение было гораздо приятнее, чем первые паршивые записи. Мы уже перезаписали часть песен и теперь готовились сделать то же с остальными. В филармонии и после концертов приходилось со многими знакомиться, и кое-кто из этих знакомых так меня заинтересовал, что я им оставил свой телефон. Теперь за это приходилось расплачиваться. Хоть я уже не тратил время на историю, его по-прежнему было не слишком много. Аппетиты ученых росли, и много времени занимали репетиции с оркестром. Шувалов высказал недовольство по поводу наших концертов и частых поездок, но я его вежливо послал, объяснив, что наше творчество – это прекрасное прикрытие моего участия в их проекте. Сейчас мы тоже собирались уезжать, но не на репетицию, а в гости. Два часа назад позвонил Дунаевский и напомнил о моем обещании его навестить.

– Приезжайте вместе с женой, князь, – попросил он. – У меня в гостях будут очень интересные люди. Все надеются, что будете и вы. Вы обещали мне, а я почти обещал им...

Он был вторым человеком в консерватории, и я любил его творчество в той жизни, поэтому и дал обещание. Хотелось с ним поговорить и понять, почему здесь все искусство, с моей точки зрения, серо и уныло. Я пробовал читать много книг, но не увлекла ни одна. Утомительные описания, косноязычные диалоги и посредственный сюжет. Попадались такие, которые не вызывали сонливости, но и к ним подходило в лучшем случае не слишком лестное определение «можно читать». Это были по большей части отечественные и французские исторические романы. С кино было еще хуже. Как выяснилось, здесь не было своего Чарли Чаплина. Были другие комические актеры, но до Чарли им было далеко. Не было и Макса Линдера, и многих других. Фильмы снимали черно-белые, но с нормальной частотой кадров, поэтому качество было неплохим, но вот смотреть их было просто скучно. Жена вытянула меня на три фильма, одним из которых была кинокомедия. Многие смеялись, а я скучал. В театре было чуть лучше, но ненамного. Единственным спектаклем, который я посмотрел с удовольствием, была постановка Шекспировского «Короля Лира». Хоть этот здесь отметился. Музыка во всех фильмах, кстати, тоже была посредственная. Видимо, не вдохновляло такое кино композиторов на создание шедевров. Песни в своем большинстве были... так себе. Я не любил романсы, а их здесь пели больше всего. Вот симфонии звучали классно, но я не был любителем классической музыки. Оставались стихи и живопись, но я в них еще не разбирался. Александр Блок здесь был, но мы оба его не любили, а остальные поэты были мне незнакомы. Пушкина и Лермонтова я не считаю – это седая старина.

Вызванная группа сопровождения приехала без задержки, и уже через пятнадцать минут мы были у дома, в котором жил композитор. Охранники проводили нас к нужной квартире и вернулись к машине. Встретил нас сам хозяин и сразу же представил своей жене. Насколько я помнил, его жену в это время звали Зиной. Здесь это была миниатюрная женщина с именем Ольга и лицом Натальи Варлей. Потом она весь вечер почему-то все время притягивала мой взгляд. И что эта красивая женщина нашла в мужчине с такой заурядной внешностью, как у Исаака? Квартира Дунаевских не блистала роскошью, но была большой. В просторной гостиной стоял громадный стол, за которым собрались в основном мужчины. Среди них сидели всего две женщины, обе молодые и хорошенькие. Процедура знакомства не затянулась. Кроме одной из девиц, которую взяли с собой за компанию, все остальные гости были писателями, поэтами и музыкантами. Одним словом, сборище творческих личностей. Ни одно из имен мне ни о чем не говорило. Стол был уставлен блюдами и напитками, но все было еще нетронутым, видимо, ждали нас. Поначалу отдали должное еде, а когда все подкрепились и оприходовали пять бутылок вина, всякая сдержанность пропала, и до конца вечера уже никто не закрывал рта. Мы были нарасхват, и когда просто разговаривали, сидя уже не за столом, а на диване и стоявших возле него креслах, и позже, когда стали танцевать.

– Вы пишите стихи к своим песням, – говорила танцующая со мной Ольга, – значит, поэт! А написали что-нибудь просто так, для души? Наверное, стихи о любви?

Она чувствовала, что на меня сильно действует ее внешность и пыталась форсировать отношения, откровенно прижимаясь ко мне грудью, да и всем остальным. О Дунаевском я читал, что он бабник, но и женушка у него оказалась тоже из любительниц тяжелого флирта. Я бросил взгляд на жену, но ей было не до меня. Веру обхаживали сразу три ловеласа, пытавшихся превзойти друг друга в оригинальности и остроумии. Одним из них был уже подвыпивший Исаак. Да, Ольга ничем не рисковала, но мне не нравилось поведение моего организма, поэтому эти прижимания надо было прекращать.

– Да, пишу, – признался я, безуспешно пытаясь отстраниться. – Если хотите, могу прочитать. Только не нужно меня так откровенно соблазнять: у меня из-за этого путаются мысли, хоть я ничего не пил.

– Пойдемте со мной, князь! – зашептала она мне на ухо, помимо воли рождая желание. – Это ненадолго, и никто не заметит! А если заметят, промолчат: здесь все натуры утонченные... А стихи подождут!

«Зря я сюда приехал, – подумал я. – И Веру зря привез. Обычная пьянка местной богемы. Еще добавят, и придется сбегать».

– Вам не повезло, Ольга, – сказал я, убирая ее руки со своей шеи. – Увы, я не любитель чужого меда, мне хватает своего. Вы очаровательны, но я не хочу расстраивать свою жену и наставлять рога вашему мужу. Танец закончился, пойдемте я вас провожу на диван.

– До дивана я как-нибудь дойду сама! – сердито сказала она. – Порядочные кавалеры так себя не ведут!

Ольга ушла на свой диван, а я направился к жене. Не о чем с ними было беседовать, по крайней мере сейчас.

– Спасибо за компанию, – сказал я хозяину. – Увы, нас ждут дела, иначе мы бы посидели с вами допоздна.