Курт бросил на нее пронзительный взгляд.

— Если я скажу, что ты начинаешь меня бесить, Эни Каели…

— То я ни капельки тебе не поверю, — тут же откликнулась девушка.

Курт непроизвольно улыбнулся. Ох уж эта Эни.

— Смотри-ка, а Зарине не впервой участвовать в таких мероприятиях. — Девушка водила пальцем по строчкам только что извлеченного из кучи листка. — Районная олимпиада. Первое место. Денежный приз победителю.

Курт, беря пример с Эни, также начал рыться в бумагах. Он ощущал себя безумным кротом, строящим тоннели из макулатуры.

— Интеллектуальный конкурс юных дарований, — озвучил он через секунду. — Первое место и денежная награда.

Одновременно Курт нашел и сведения о том, что Зарина Эштель периодически отказывалась участвовать в организованных мероприятиях в качестве представителя от школ, хотя предложения лились рекой.

— Молодые исполнители. Конкурс. У нее призовое место.

— Что причиталось победителю? — спросил Курт.

— Деньги. — Эни вопросительно глянула на юношу. — Что-то не так?

— Да нет. Она брала первые места, но при этом отказывалась участвовать в большом количестве других конкурсов и олимпиад, словно выбирая их по какому-то критерию.

— Какому?

— Не уверен. — Курт зашелестел найденными листочками с упоминаниями школьной деятельности Зарины. — Судя по всему, она игнорировала мероприятия, в которых не было денежного приза, а также те, где награда передавалась в бюджет школы.

— Тогда она участвовала лишь в тех… — задумчиво начала Эни.

— Где деньги забирал непосредственно сам участник, — завершил за нее фразу Курт. — Эта девица до мерзости расчетлива.

— Эй! — оскорбилась Эни. — Не говори так о ней!

— Иметь такие способности и постоянно отказывать в поддержке школе, в которой учишься. Быть движимой лишь корыстными мотивами… — Юноша раздраженно стукнул кулаком по колену. — Что за расточительство!

— Может, она просто рассудительная, — осторожно предположила Эни. Ей не понравились изменения в настроении Курта.

— Скупая, — высказал свое мнение юноша.

— Бережливая!

— Меркантильная.

— Да ты прям брюзга! — Своим внезапным выкриком девушка огорошила Курта. Он растерянно замолчал. Этого-то и добивалась Эни.

— Мы не имеем права судить ее поступки, так как не знаем точно, чем она руководствовалась, — с важным видом рассудила Эни. — А чтобы понять ее, нужно подобраться к ней поближе. И оказать поддержку, конечно же.

Ну да, как же без этой последней реплики. Курт страдальчески закатил глаза. Эни не преминула выделить то, что, по ее мнению, необходимо было сделать по отношению к Зарине. Святая простота, но упорная до жути. Достаточно пугающее сочетание для, казалось бы, наивной девушки.

— Так ты со мной, президент?

Курт устало моргнул, с неудовольствием уразумевая, что неугомонная девушка с шилом в одном месте вновь на ногах и теперь прожигает взглядом дыру где-то в районе его лица. Интересно, а существует быстродействующее успокоительное, которое можно взбрызгивать прямо в воздух? Честно говоря, оно бы сейчас не помешало.

— Многоуважаемый президент, ваши верные избиратели жаждут мудрых решений. — Льстивые интонации Эни напомнили Курту мурлыкание довольной жизнью кошки. Но даже пуская в ход заискивание, девушка не могла скрыть на лице нетерпения, которое, похоже, начинало одолевать ее с новой силой.

— Как уже говорила Эштель, моя избирательная кампания давно уже прошла, так что можно идти по стопам большинства властвующих структур и больше не учитывать желания общественности, — пробубнил Курт. Ему внезапно захотелось наплевать на все, растянуться прямо здесь на полу в Архиве и покапризничать.

— Можно. — Уголки губ Эни дрогнули в лукавой улыбке. — А можно не уподобляться большинству, а быть обычным справедливым самим собой.

С этими словами она схватила Курта за лацканы пиджака и рывком поставила на ноги. Юноша в который раз удивился, не понимая, откуда в таких обстоятельствах берутся силы у худенькой и совсем неспортивной Эни. Наверное, это все скрытый человеческий потенциал и отблески тех процентов мозга, которые у людей обычно не задействованы.

«Я не мужик, а тряпка. Надеюсь, это незаметно со стороны», — вяло рассуждал про себя Курт. Он вновь сердился и вновь только на себя, потому что сердиться на Эни был не способен в принципе. Поэтому он не вырывался в попытке отвоевать себе свой пиджак, а с щенячьей покорностью позволял вести себя через Учительскую.

«Постойте-ка. А к чему вообще были упомянуты избиратели и всякие избирательные кампании, если у нас не проводились никакие выборы, а меня просто назначили на этот пост?!»