– С драками и стрельбой? – спрашивает Цыпа. Он помешан на оружии, хотя ему не покупают милитаристские игрушки.

– Там будут сплошные потасовки и перестрелки, – обещаю я.

Уловка срабатывает. Мне позволено остаться дома. Возвращаюсь в постель и забираюсь под одеяло. С горя обнимаю подушку – мне одиноко, а моего плюшевого слоника Элли давным-давно выкинули. Чувствую, мне тоже пора на свалку.

Опять засыпаю, и мне снится кошмарный сон про Магду и Рассела. Они скачут вдвоем на прекрасном статном белом жеребце с развевающейся гривой и пышным хвостом. А я трясусь за ними по пыльной дороге на маленьком толстом осле. Пытаюсь заставить его прибавить ходу, и внезапно он мчится галопом – все быстрее и быстрее. Натягиваю поводья, но он не останавливается. Мы оказываемся на краю прерии и падаем в пропасть. Я лечу вниз, вниз, вниз. Просыпаюсь и с трудом ловлю ртом воздух.

До чего же ужасно – опять возвращаться к грустным воспоминаниям. Я долго реву, спрятавшись под одеяло, но затем усилием воли заставляю себя подняться. Споласкиваю несчастные покрасневшие глаза холодной водой и готовлю себе обед. Затем открываю учебник по математике. Я не сделала уже два домашних задания и теперь в полной прострации. Мне всегда помогала Магда, но теперь к ней не обратишься. Иногда в сложных случаях я звонила Расселу, но это тоже не вариант. Видимо, отныне моя судьба по математике быть двоечницей.

Прочитываю первый вопрос, но вижу, что мне с ним не разобраться. Надо еще подготовить проект по истории и выучить французские глаголы, но никак не получается сосредоточиться. В конце концов принимаюсь рисовать. Хочется придумать новые приключения Мертл, но я решаю, что с этой темой покончено.

Машинально вывожу в альбоме каракули. Потом набрасываю пластмассового ковбоя и поселяю его в Кухонную страну. Рисую, как он ловит жуков при помощи лассо и объезжает брыкающуюся мышь, но потом до меня доходит, что эти рисунки тоже вторичны – я ведь не сама придумала пластмассового ковбоя, он лежал в пачке с кукурузными хлопьями. В отчаянии швыряю карандаш, и он летит в другой конец комнаты. Возможно, и художник из меня никакой. Я только и делаю, что копирую чужие идеи.

И все-таки у меня получилась целая куча историй про кукурузного ковбоя, которые можно рассказать Цыпе по дороге из школы. Цыпа идет вприпрыжку рядом со мной и внимательно слушает. Добираюсь до середины новых приключений ковбоя, путешествующего в повозке из спичечного коробка, когда Цыпа вдруг резко останавливается.

– А мама и папа ковбоя тоже едут в поезде? – спрашивает он.

– Ну, наверное, – отвечаю я осторожно.

– У него ведь есть мама и папа?

– Конечно, есть.

– Его мама не умрет, как твоя?

– Разумеется не умрет. И твоя мама не умрет, Цыпа.

– И папа тоже?

– Конечно, нет.

– А что, если… если они разведутся? Папа уйдет и станет жить с другой тетей?

– С какой стати? Кто тебе сказал, что такое может произойти? Папа – вряд ли. Так?

Приключения ковбоя вылетают у нас из головы. Мы возвращаемся к реальности, и она куда более пугающая.

– Папа такого не говорил. Но я слышал, как мама кричала и просила оставить всех в покое, а папа кричал ей в ответ, что с удовольствием.

– Да, но это была просто ссора. Они ничего такого не имели в виду. Во всяком случае, я на это надеюсь.

– Сэм, который сидит со мной за одной партой, говорит, что его мама и папа кричали друг на друга, а потом разошлись. Сэм готов поспорить, что мои родители тоже разведутся.

– Цыпа, твой одноклассник Сэм не всегда прав. А вот твоя старшая сестра Элли права всегда.

– Элли, а вы с Расселом орали друг на друга?

Я останавливаюсь и сглатываю подступивший к горлу комок.

– Очень редко. Пойдем домой, Цыпа.

Прибавляю шаг, и Цыпа бегом нагоняет меня.

– Тебе грустно, Элли? Мама сказала, я не должен к тебе приставать, но мне хочется знать.

– Тут не о чем говорить. Да, грустно, самую капельку. – Преуменьшение века!

– Ты уговоришь Дэна, пусть опять будет твоим бойфрендом? Мне он больше всех нравится.

– Ни в жизнь.

– Ненавижу, когда люди кричат и расходятся. – Цыпа чуть не плачет.

– Я тоже, Цыпа. – Беру его за руку и крепко сжимаю ладонь.

Когда мы приходим домой, я окружаю Цыпу заботой и вниманием – даже подаю к чаю специальную ковбойскую еду. Точнее, ковбойскую в некотором приближении. В моем понимании ковбои питаются бифштексами из мяса бизонов и кукурузной кашей, но окорок и тушеная фасоль – вполне разумная замена.

Я собираюсь поесть попозже, вместе с Анной, но не могу удержаться и подкрепляюсь тушеной фасолью прямо из сковородки. Подтираю остаток соуса кусочками хлеба, когда раздается стук в дверь. Три редких удара и два частых – так стучит Магда.