– Малявка надралась, – говорит другой приятель. – Брось ее, Кев, с ней хлопот не оберешься.

Трудно поверить, что такого чудесного парня зовут Кевином, но факт остается фактом. Компания отправляется без него в ночной клуб, а Кев остается со мной. Он ловит такси и хочет непременно довезти меня до дома. Я хнычу, что у меня мало денег, может не хватить. Он заверяет, что у него денег целая куча. Тогда я плачу, потому что он такой добрый. Он говорит, что ему интересно изображать из себя прекрасного принца и помогать девицам в беде. Я рыдаю, потому что он для меня прекрасный принц с девятого класса. Он мягко говорит, что весьма польщен, но дело в том, что девушки ему не нравятся. Я продолжаю реветь, говорю, что в курсе, но до сегодняшнего дня мне было все равно, потому что у меня был бойфренд, но на вечеринке я застала его целующимся с моей лучшей подругой.

Кев обнимает меня, гладит по влажным волосам и говорит, что от этой болезни нет лекарства. Мне будет чертовски тяжело, и боль утихнет не скоро, но следует знать, если это хоть как-то может меня утешить, что почти все переживают нечто подобное в четырнадцать-пятнадцать лет. Пустячок, а приятно. Ведь мне всего тринадцать, а он думает, что я старше. Мне по барабану – голубой он или нет. Фантастика, когда такой красивый парень тебя обнимает, гладит по волосам. Но тут я вспоминаю про Магду и Рассела и опять начинаю всхлипывать, и так всхлипываю до самого дома.

Он просит таксиста подождать, поддерживает меня под локоть, пока я иду по дорожке, и стучит в дверь. Открывает папа в халате, он окидывает меня тревожным взглядом. Мне приходит на ум, что сейчас он заметит мое состояние и станет ругать Парня Моей Мечты, и я мямлю что-то насчет того, что он меня спас. Папа просекает ситуацию и благодарит моего сопровождающего, и тогда Парень Моей Мечты (язык не поворачивается назвать его Кевом) целует меня в лоб, желает поскорее прийти в норму и обещает приглядывать за мной.

Это так мило с его стороны – хотя я никогда в жизни не оправлюсь. Ничто в мире больше не сделает меня счастливой.

Когда я оказываюсь дома, папа умоляет меня подробно рассказать, что стряслось. Если я заговорю о Расселе, то скончаюсь на месте, но папа все никак не успокоится и засыпает меня вопросами. Со второго этажа спускается Анна, и я шепчу: «Рассел и Магда». Она прижимает меня к себе и баюкает, точно я Цыпа.

– Бедняжка Элли, – папа похлопывает меня по плечу. – На твоем Расселе свет клином не сошелся. Если начистоту, я всегда считал его мерзавцем и фанфароном, и вот тебе на…

– Замолчи! – прикрикивает на него Анна. – Дело не только в Расселе. Противно, что он был с Магдой.

Рассел и Магда, Рассел и Магда, Рассел и Магда. Будет ли он теперь с ней встречаться? Ждать ее возле школы? Гулять с ней в наших любимых местах и заниматься тем же самым, чем и со мной? Подарит ли он Магде кольцо?

Анна укладывает меня в постель, но мысли продолжают крутиться у меня в голове. Я вспоминаю вечеринку – вот я, пошатываясь, ковыляю по лестнице и вижу их вместе – Рассела и Магду. И опять все сначала, и так всю ночь…

Звонит телефон. Я сажусь на кровати. Сердце бешено стучит. Трубку берет папа. Я слышу его сонный голос. Потом он отрезает со злобой:

– Да, она добралась благополучно, спасибо, не стоит благодарности. Нет, с ней нельзя поговорить. Ночь на дворе. Она спит, и я не стану ее будить. Спокойной ночи.

Я опять начинаю плакать, зажав рот рукой. Надеюсь, папа действительно думает, что я сплю, но в следующую минуту я слышу его шаги на лестнице.

Под дверью раздается шепот:

– Элли? Элли, ты еще не спишь? Можно войти?

Я не отвечаю, но папа все равно входит в комнату. Из-за плача я даже не могу протестовать.

– Милая моя девочка. – Папа присаживается на край кровати и обнимает меня так, что кости трещат. И хотя в последнее время он вел себя с нами ужасно гадко, не могу сдержаться и тоже его обнимаю.

– Ах, папочка, я такая несчастная, – всхлипываю я.

– Понимаю, Элли, понимаю, – папа обнимает меня еще крепче.

– Ты не представляешь, как мне плохо.

– Все я представляю. Мне тоже плохо.

Такое чувство, будто мы перенеслись в прошлое. Мама только что умерла, и единственное, что нам остается, – это держаться вместе и искать утешения друг в друге.

– Это Рассел звонил?

– Да. Анна считает, что я должен был тебя спросить. Ты хотела с ним поговорить?

– Нет, не хотела.

– Так я и думал. Но, может, все равно надо было спросить. В последнее время, Элли, мне трудно найти с тобой общий язык.