В Китай СанСаныч и не собирался…

Получилось это совсем неожиданно. Один знакомый предприниматель, просто знакомый, предложил вдруг, съездить с ним в гости к его партнёрам в Китай, в город Далян. СанСаныч только хмыкнул на это, приняв за шутку, мол, я-то чего там забыл. Но через неделю предложение вновь повторилось, и, к тому же, сотрудники поддержали: «А что, съездите, СанСаныч, посмотрите, что там за жизнь. Тем более, и встретят, и примут, и всё такое прочее…» Уговорили. Загранпаспорт и всё остальное — дело техники, слава Перестройке!

Проехав какую-то часть в сторону Владивостока на поезде, где-то под раннее утро сошли с него, с трудом поймали такси — частника, и, часа через полтора, приехали наконец на таможенный переход Российско-Китайской границы. На улице темно, холодно, ветрено, прятаться негде. Таможня закрыта, но возле дверей, и вообще вокруг, большая масса народу — размером со стадион — греется кто у костра, кто зарывшись в груду баулов, другие сидят в автомашинах. Вокруг много китайцев, просто очень много. Они, низкорослые, в мешковатой своей одежде, в шинелях, хорошо заметны в общей массе. Держатся в сторонке, но внушительными группами.

В воздухе витает стойкий запах крепкой попойки. Русский торговый люд в командировку едет, понятно, ещё и холодно, тонус поднять нужно. «Квасили» от души и «за милую душу». Народ вокруг колобродил крепко употребивший…

Долго ли, коротко ли… рассвело.

Окружающий ландшафт открылся ещё большей своей непрезентабельной стороной. И стол здесь, для туристов-интуристов, на всю ширину округи, и спальня тебе здесь, и туалет… Здание таможенного перехода выглядело оскорбительным примечанием, если иметь в виду ту страну, которую оно представляет. Без слёз смотреть было нельзя. Длинный двухэтажный деревянный барак, весьма обветшалый, резко покосившийся и прогнувшийся. Как в ожидания предстоящего ужасного нашествия по своему телу и через себя… Но над входом, на крыше здания, горделиво красовался Государственный флаг Российской Федерации. Не то символ, не то усмешка… применительно к зданию и ландшафту. Присутствующую толпу похоже всё это вовсе не беспокоило, не впечатляло, весь народ спешно уже собрался у входных дверей, привычно встал в плотную очередь: своё плечо вмяв в тело соседа, подбородком уперевшись в подвернувшийся, без разницы, затылок, шею, грудью плотно к спине впереди стоящего. Народ привычно монолитной колонной спрессовался, человек около шестисот, может и больше.

Наша часть людей, российская, если не боксёры тяжеловесы, по-виду, то уж штангисты полутяжи, это точно. Как на подбор пацаны. Разновеликие, но одинаково коротко стриженые, в джинсе, мордастые, ехидно-улыбчивые, небритые, с крепкого «бодуна». У каждого на поясе непременно объёмный кошель-кенгурятник. С ними, конечно, и женщины. Не много их, не то счетоводы, не то товароведы, не то товарки… но цену всему в жизни знают явно не понаслышке, по лицам видно.

Стояли, уперевшись в маленькие теперь, потерявшиеся, от огромного наплыва толпы, входные двери таможенного перехода. Здесь же, сбоку, к монолитной этой колонне, осторожно пристроились и китайские бизнесмены. Их было тоже много, пожалуй, даже больше, чем русских. Но вели они себя очень сдержанно и очень настороженно. Опасливо косясь на разудалую, размашисто живущую, жующую, гогочущую братву русских туристов… Китайцы старательно делали вид, что совсем ничего не понимают по-русски, на всё отвечая одним: «Моя — твоя не понимай!». Крепко держались при этом друг за друга, за своих, как привязанные. С этим понятно — чужая для них территория!

Часа три-четыре таким вот образом раскачиваясь на одном месте, толпа грелась-согревалась. Русские челноки весело переговаривались, матерясь, смеясь и гогоча. Непрерывно курили. Громко рассказывая сальные анекдоты. Испуская задами, как в казарме, громкие звуки, либо не очень, но весьма вонючие. «Ффу, падла, опять кто-то в толпе набздел!.. Ну, ёп… Кто это, падла, а? Ну, гад!.. Эй, ты, жопа вонючая! Где ты? Боишься? Ещё раз кто около меня пёрнет… всем вокруг жопы порву!» То тут, то там, кто-нибудь из русских, на это, грозя, благим матом орал. Толпа в ответ дружно гоготала. При этом, восточных соседей беспрестанно задевали, провоцируя: «Эй, ты, морда китайская, ну-ка, пошёл на… отсюда, хунвенбин хренов! Не прижимайся, ты! Не дома тебе, здесь, понял! Дави их, мужики! Жми хунхузов узкоглазых! Йех!.. Оба-на, бля! Так вот, вам, падла!..», непрерывно провоцировали китайцев…

Стояли без какого-либо движения вперёд.

Потом, ближе к девяти часам утра, с преувеличенной удалью, начали крепко давить на впереди стоящих. Там уже, сплющившись, стояли по-трое на место, где и больше. Дохнуть-выдохнуть, казалось, было невозможным. К тому же, вперёд, по головам, всё время пролазили какие-то шустрые типы, истошно крича, что они там где-то, впереди, занимали ещё как раз с вечера, и именно там их сейчас законное место. Кому это удавалось, кому и нет. Неудачники, повисая на плечах, недоставая ногами земли, застревали под всеобщий хохот… Их потом, отчаянно сопротивляющихся, с удовольствием отбрасывали вообще в хвост очереди. «А поделом, не понтись тут, бычара!»

С огромной молодецкой удалью давили на двери большой людской массой, будто средневековым тараном. «Э-эй, ух-нем!» — озорно, подзадоривая друг-друга, кричали. В такие моменты у дверей слышался явный треск, и горестные, хрипящие, стоны-выдохи. Но народ держался.

О том, чтобы выйти по какой малой, либо большой нужде, не могло быть и речи. Даже кто и пытался… В толпе вроде процесс диффузии произошёл. Одна сплошная слипшаяся людская масса, как пельмени в тёплом месте. А таможенникам, там, за дверями, хоть бы что, как об стенку горох, никакого сочувствия. Казалось наоборот. Их усмехающиеся лица мелькали порой в окнах, на глазок оценивая объём предстоящей работы и только… Пора бы и открывать, казалось, не то толпа сдвинет это здание — вместе с рельсами, к чёртовой матери, с российской территории на китайскую!.. Нет, таможенники не торопятся, ждут чего-то… А-а-а, сигналы точного времени они наверное ждут, вот чего! Понятно! А сколько там… сейчас… Но… даже плечом пошевелить невозможно… не то, чтобы руку вытащить. Скоро уже… Наверное скоро.

А вот — ну, наконец! — впереди произошло откатное восторженное волнение — где только у «сплющенных» силы взялись! — чуть-чуть только качнулись назад, чтобы двери входные приоткрыть… «Ур-ра!» — тут же радостно завопили сзади, — «Даёшь, бля!» — с утроенной силой наваливаясь на передние ряды. СанСаныч, потеряв уже весь свой внешний лоск, вместе со своими спутниками: Борисом Сайлиевым и его «братом» Юрой, на самом деле чистокровным китайцем, вовремя открывшем вместе с Борисом совместную российско-китайскую торговую фирму в Хабаровске и Даляне, успешно давились в первой трети общей таранной массы.