Однажды она попросила Мишку отремонтировать раму портрета. Пока Мишка рассматривал раму и выяснял, что он может сделать, хозяйка квартиры пустилась в объяснения. Когда муж умер, она заказала этот большой портрет, сделанный с фотографии. И повесила его прямо перед диваном, на которым они с мужем спали. И с того времени каждый вечер и каждое утро она разговаривает с мужем, рассказывает, что произошло, а иногда просит совета.

Мишка принес инструменты, клей, а Антонина продолжала рассказывать, какой заботливый и домовитый был ее супруг. И между прочим призналась, что никаких других мужчин так в жизни и не знала. Услыхав такое, Мишка спустил очки на нос, с интересом посмотрел на полную пожилую соседку, и хмыкнул.

Когда рама была отремонтирована, и портрет водружен на свое место на стене, Мишка весело спросил:

– Ну, как, Антонина Петровна?

– Ой, Миша, вы просто молодец. Ведь совсем рассыпалась рама. А теперь! Есть то бог, есть!

– А как же расплата? – Миша веселился от души.

– Ой, Миша, вы же знаете. Где взять? И пенсию еще не приносили. Вот принесут и…

– А натурой? – засмеялся Миша.

– Ой, батюшки, так нет у меня водки. Но вот принесут…

– Антонина Петровна. Вы же знаете, я не пью. Я про настоящую натуру спрашиваю.

– Ой, Миша, вы что же это говорите, – удивилась Антонина. – Ведь я старуха.

– А я геронтофил, – захохотал Мишка.

И не слушая возражений верещащей соседки, развернул ее, уткнул лицом в диван, и поднял подол халата.

– Антонина Петровна, – удивился он, – а зад то у вас какой гладкий, и не скажешь, что ста… что пожилая женщина.

Антонина продолжала глухо верещать, но руками оперлась в диван.

– Домовитый, говорите, был, – продолжал Мишка, делая свое дело, – а денег не оставил. Пусть теперь смотрит, как супруга сама расплачивается.

Антонина Петровна перестала верещать. Ее бедра напряглись под Мишкиными руками.

– Ну вот, – сказал Мишка, – видать, понравилось расплачиваться.

– Есть бог, Миша, есть, – куда-то в диван произнесла Антонина.

Мишка перегнулся через спящую жену, взял с тумбочки газету, но читать не хотелось, устал.

Глаза закрылись, газета скользнула на пол, Мишка уснул.

В комнату тяжело вошел крупный мужчина. Мишка узнал в нем супруга Антонины Петровны.

– Ну прямо Пушкин, – во сне изумился Мишка, – каменный гость. И что? Он меня будет давить?

– Не может быть и речи, – глухо произнес гость. – Я пришел поблагодарить вас. У нас как было? Как нас воспитали, так мы и делали. В темноте, под одеялом, как положено.

– Да уж, скучная у вас была сексуальная жизнь. Мне Антонина Петровна рассказывала.

– Эх, если бы я видел ее зад, – продолжал гость, – непременно делал бы с ней это чаще. Так что примите благодарность, по партийной линии и лично от меня. И примите в качестве поощрения самую для меня ценную вещь.

Он протянул свой дар Мишке. Тот даже во сне расхохотался, и от этого на секунду пробудился.

– Это же надо, какой бред снится, – подумал он, и тут же уснул.

Рано утром Мишку разбудила жена.

– Ничего не понимаю, – говорила Надя, – я на тумбочке оставила газету, а теперь здесь это лежит. Как сюда попал? Это же покойного мужа Антонины, нашей соседки.

– Чего? – Голос Мишки звучал спросонья хрипло.

– Чего, чего, – ответила Надя, – его партбилет.

Степаныч допивал в кухне четвертинку, когда услышал шум воды, льющейся в ванную. Странно. В доме он один весь день с самого утра. Кончает третью четвертинку в полной тишине. Никуда не выходил, никого не впускал. Мог прийти сосед Егор со второго этажа, но не пришел. Опять, наверно, поскандалил с женой Тамарой, та отняла бутылку и выместила на супруге все горести своей жизни. Теперь он понесет с гордостью эти горести в форме синяков на своей побитой роже.

Егор часто жаловался на жену:

– Чуть чего, она сразу по морде. Что в руках есть, тем и бьет. Сковородой пол башки свернула. И кричит. Колотит и кричит всякие издевательства. А что, я виноват, что у меня на нее не стоит?

Почему не стоит, Степаныч не знал. Не доктор. На вид Тамара – баба здоровенная, и зад у нее соответствующий. А у Егора не стоит. Ну, это их семейное дело, а вот что там за шум в ванной.

Самое простое было бы встать и проверить. Может, сорвало вентиль, и в ванную хлещет вода, и вскоре бурный поток вырвется из ванной и затопит всю квартиру. А может и что другое. Мало ли причин для шума воды. Вот над этими причинами Степаныч как раз и рассуждал.