Еще раньше у этого Игоря возник спор с женой, который чуть до драки не дошел. Жена утверждала, что шкурку с селедки надо снимать с головы, а Игорь говорил, что она ничего не понимает в селедке. И снимал шкурку с хвоста. А не дошло до драки, потому что в гости зашел Ковров, тот, у которого было много жен. В том числе и жена Игоря. Попробовал селедку, нашел ее удачной, но в споре участие не принимал. Просто посмотрел на свою бывшую жену с интересом и подмигнул ей незаметно. А вечером жена сказала, что завтра задержится на работе допоздна.

Как отличить человеков от нехристей? Задача! А тут удача подвернулась. Приехал важный какой-то архимандрит и окрестил родник. Стала вода святой. У всех верующих хвори как рукой снимает. Идет, к примеру, согбенная старуха, на клюку опирается, охает. А как припадет к воде, напьется вволю, так клюку в сторону, глазки блестят и на местных мужиков стреляют. Буквально все стали здоровыми. А нехристей пронесло. Теперь стало легко различать, кто есть кто. Если сидит на корточках за кустом со спущенными портками – значит нехристь. А если просто присел по большой нужде, значит наш человек. Нет, нынче стало легко их различать, спасибо архимандриту.

– Ну расскажи, – попросила Юля. – Только подробнее. Я со своим повторю.

– Какие тут подробности, – ответила подруга, – хотя есть одна. Он сказал, что нужно обмазать свежей клубникой. Понимаешь, давить ее прямо на коже. А потом языком слизывать. Но дома ягод не было. Нашлась только сгущенка. Я девушка не щуплая, поэтому он вылил на меня две банки сгущенки. Размазал по плечам, сиськам, животу, ногам. Едва хватило. Потом вытер руки о мои ягодицы. Ну, я говорила тебе – он их особенно любит.

– Так что, он тебя лизал стоя?

– А как же. Я бы всю кровать перепачкала. Начал он сверху. И пошел вниз.

– Как ощущения?

– Не спрашивай. Довел до оргазма и остановился. Опытный, гад. Первый раз – когда он вылизывал соски. А второй – когда он добрался до клитора. Я его умоляю – давай, не останавливайся. А он смеется: думай, говорит, о чем-нибудь. О смене окон, о побелке потолка. Я была готова его убить.

– А сам как?

– Ну, как. Все время хотел. Я его тоже упрашивала подождать, уговаривала, объясняла, что я все перепачкаю сгущенкой. Бью его тем же методом. Говорю, представь себе что-нибудь неэротическое.

– Ну?

– Смотрю, член опал. Правда, ненадолго. Он говорит, что представил себе учительницу географии Инну Иннокентьевну, семидесяти лет. Я стала хохотать, а он сказал, что немедленно меня изнасилует. Это так мой смех подействовал. Но сдержался.

– Да, вот мужик!

– Грех жаловаться. Смотрю – все, терпение подходит к концу. Да и вылизал он меня почти всю. Побежала в ванну. Эх, и липкая эта гадина. Пока мылась, он, бедняжка, зажавшись сидел.

– Потом отыгрался на тебе, а?

– Если бы. Вышла я из ванны, он меня буквально швырнул на кровать. Я только приноровилась к ритму, только начала, вцепилась ногтями в спину, как он выскакивает из меня и убегает. И рот ладонью зажал.

– Не поняла.

– Подруга, чего непонятного. Это какой желудок выдержит две банки сгущенки!

– Позвонил муж, велел прийти пораньше, обещал как следует трахнуть. Ну-ну! Спешить я никуда не стала, поскольку завкафедрой прошептал мне, что после вечернего семинара он меня трахнет в своем кабинете. Посмотрим.

Только я начала разогреваться, чувствую: задрыгался он в вагине. Вынул, извинился, сослался на чертовскую усталость. Я состроила саркастическую мину и пошла домой.

Муж пристроился сзади, я начала ему помогать, чувствую – и этот туда же. Говорит, что устал. Я состроила саркастическую мину в темноте спальни.

Утром, оставшись одна, достала вибратор, вымыла, смазала, включила. Сели батарейки. Перевернула весь дом, новых батареек не нашла. Состроила саркастическую мину и пошла на работу.

Женщина внимательно осмотрела низ.

– Замечательный образец, – сказала она.

– Да, вещь неплохая, – согласился он.

При этом он опустил глаза, чтобы еще раз удостовериться в том, что ему и так было известно уже давно.

– А можно посмотреть поближе?

– Отчего же нельзя, конечно можно, – сказал он.

Женщина присела на корточки, глаза ее светились неподдельным интересом. Она протянула руку.

– А вот руками не надо, – сказал мужчина, – вещь, как вы сами понимаете очень чувствительная.