Вот в белой рубашке стоит Ваня Волков. Всякий раз, когда в классе решается важное дело, все поворачивают головы в его сторону. За ним последнее слово. Это он первым решил поехать на стройку. Ваня хорошо учится, и в классе думали, что он непременно в вуз пойдет.

«Нет, хочу сначала у жизни поучиться». Эти непосредственные слова всем очень пришлись по душе и сразу же стали знаменем дружного класса.

— Будем учиться у жизни. Она лучше всего покажет, кому из нас в вуз надо, кому на завод, — без колебаний решили «названные сестры» — так в классе зовут Веру Дукову, Веру Делирайко и Машу Мурьянову, выросших в детском доме.

— И я еду, и я… — поднимали руки Аня Мигова, Федя Дучев, Дора Терзи, Леша Вознюк, Дора Велькова…

— Братцы! Да ведь, получается, всем классом едем!

Позвали классного руководителя Людмилу Михайловну Негрову и рассказали все, как решили. Тот памятный мартовский день и был отправной станцией на большой дороге в жизнь.

И хотя «комсомольская бригада поселка Виноградовки», как именуют себя ребята, пока сидит за партами и готовится к экзаменам, десятиклассники уже живут делами больших строек.

Делегаты комсомольского съезда, наверное, и не подозревали, с каким нетерпением ждали здесь газету, где печатались выступления с рассказами о стройках.

Нелегкое дело выбрать место работы. Поначалу решили ехать на восток и непременно в Братск. А в райкоме спросили:

— А если ваши силы потребуются в другом месте?

— Куда угодно, — ответили десятиклассники.

Теперь решено: класс едет на одну из новостроек Украины.

Нынешняя весна самая трудная, но и самая счастливая для ребят. После занятий по вечерам они часто идут на любимый бугор за околицей, откуда хорошо видны облака над степью и подернутые сизой весенней дымкой дали. Весна развернулась в полную силу. Зеленью покрываются поля, белым цветением идет в сады и рощи май. Считанные дни остались до экзаменов. Потом сборы в дорогу. А потом самый большой экзамен — жизнь.

Арцизский район, Одесская область.

 1 мая 1958 г.

Ему семнадцать лет. Я спросил его, где он живет. Какадурды плохо знает русский язык, но вопрос понял.

— Вот, — раскинул он руки в стороны и улыбнулся белозубым ртом. Я тоже понял. Дом Какадурды — это вот эти горы, древние, морщинистые утесы с темными пятнами арчи у вершин и белыми букашками овец на склонах. Подошел старый чабан, и мы разговорились.

Какадурды недавно пришел к отаре. Но старые чабаны с белыми, как полотенца, бородами и лицами, словно вырезанными из черного дерева, разговаривают с ним, как с равным. Хороший чабан Какадурды! С детства полюбил он горы.

Знает, где текут ручьи с ледяной водой, знает, где в горах искать соль и дневную прохладу для овец.

Метко стреляет Какадурды по волкам, не дрогнет у него рука и прирезать раненого барана. И пастушью кухню знает Какадурды. Шурпа в его котелке — губы оближешь. Чурек — такой испечет разве только сам старый Азис Рамазанов, исходивший со стадом все долины Копет-Дага. Очень вкусно умеет готовить Какадурды мясо, а для гостей из родного аула у него всегда наготове душистый кок-чай, и в каждом ручье набираются холодом спрятанные на дно арбузы.

Умеет беречь скот Какадурды. С овец его отары лучшая шерсть. И еще есть за что любить старым чабанам Какадурды: веселый он парень.

Много песен знает. У вечернего костра умеет слушать стариков, но и сам начнет рассказывать или книжку достанет, не заметишь, как звезды поблекнут и утро придет из-за гор. Хороший чабан Какадурды Мурадов!

Фото автора. Туркменская ССР,

Геок-Тепинский район. 13 августа 1958 г.

Едем целый день. Ни одной встречи на дороге.

По сторонам — чешуйчатые барханы да пустынное, поблекшее от жары небо. Ни травинки, ни какого-либо живого существа, и вдруг справа из-за песков показывается…мачта. На ней трепещет полинявший флажок…Что ни говори, а невольно вспоминаешь сказку, увидев среди пустыни сверкающий белой краской пароход.

Пароход оказался мощным землесосом. На нем — палубы, каюты, спасательные круги. Люди тут не дежурят, а несут вахту.

С помощью бульдозеров по пустыне проложили неглубокий канал. Канал наполнили во¬дой, и теперь землесос, медленно продвигаясь, углублял русло.

На землесосе я и познакомился с Валей Иваненко. Вместе с друзьями, свободными от вахты, спасаясь от жары, она поминутно прыгала в воду. Не много прохлады приносила теплая, как парное молоко, вода. Жара спала только к вечеру.

Мы сели на верхнем мостике, наблюдая, как из трубы хлещет черная, похожая на нефть пульпа. Вместе с водой и песком мощный насос выбрасывал рыбешек. Там, где вода отхлынула, они лежали на песке, как нерастаявшие льдинки.