Жозеф только собирался что-то возразить, как в магазин вошел Ихиро Ватанабе.

— Здравствуйте. Мори-сана можно увидеть?

— Нет. Он на книжном аукционе в отеле «Дрюо».

— Как жаль! Я собирался сообщить ему кое-какие статистические данные, весьма интересные. Недавно вот выяснил, что мы подкорачиваем свои волосы в среднем на сантиметр в месяц в возрасте между пятью и шестьюдесятью годами. В целом это составляет шесть метров шестьдесят сантиметров. В конце концов я очень доволен, что не приходится каждое утро расчесывать всю эту волосяную массу. Представьте вашу супругу, Легри-сан, или вашу, Пиньо-сан, вот это могучие шиньоны! А вы что, поранились, Легри-сан?

— Поскользнулся у ворот собственного дома! — рявкнул Жозеф. — Мсье Ватанабе, вы окажете нам огромнейшую услугу, последив за лавкой. Мы с Легри-сан пойдем искать редчайшее издание, зарытое в подвале.

— С радостью, к вашим услугам. Извините мою дерзость, Легри-сан, вы укорачиваете свою жизнь, вдыхая этот дым, человеческое существо не имеет ничего общего с локомотивом.

Но тот, к кому обращался Ихиро Ватанабе, уже скрылся, спускаясь по лестнице, ведущей в подвал, и Жозеф бессильно развел руками, взглянув на японца.

— Вот зануда, — пробормотал Виктор. — Думаю, нет смысла быстро мчаться на бульвар Бурдон, полиция и пресса сейчас терзают этого или эту К. Лостанж. Зато я охотно съездил бы на бульвар Клиши, я держу пари, что мне удастся что-то вытянуть неизвестное из бакалейного посыльного.

— Вы же обещали! Нет, ни за что! Этот чокнутый Ихиро будет мне полоскать мозги все утро, вот уж подарочек! Вы неплохо держитесь для раненого, надо сказать!

— Ваш черед придет, уверяю вас, визит к К. Лостанж зарезервирован за вами. Заранее благодарю, что спасли меня от лекции о вреде табака.

Они не сомневались, что любитель статистики, втихомолку спустившись на лестничный пролет, не упускает ни слова из их диалога.

— Потушите вашу сигарету, — забеспокоился Жозеф: он опасался, что начнется пожар и сгорят редкие издания.

— Ну что, вы нашли этот редкий экземпляр? — поинтересовался Ихиро Ватанабе, опершись руками на очаг.

Виктор помчался к выходу. Поскольку дождь усилился, он отказался от идеи ехать на велосипеде. Жозеф тем временем ответил:

— Увы, нет. Я могу процитировать вам Мори-сана: «Книга среди своих собратьев прячется лучше, чем яйцо среди снежной равнины».

Бакалейный магазин, словно курятник, наполнился дружным кудахтаньем. Местные кумушки с авоськами в руках смаковали сладостные слова и фразы: преступление, вскрыта сонная артерия, маньяк-убийца, — и наблюдали за реакцией вдовы Фулон, которую считали в какой-то мере связанной с автором этих ужасных деяний.

— Долго они меня так будут разглядывать, эти сплетницы? — пробормотала Пелажи Фулон, очень недовольная, что события приняли такой оборот.

А уж когда она заметила Виктора, окончательно впала в угрюмство.

— Вот уж сюрприз, господин книготорговец! Уже полдень, через полчаса мы закрываемся.

— Я прочитал газету и хотел бы переговорить с мсье Люнелем.

— Илер, представьте себе, заболел. Эта история ударила по его нервам, ноги у него словно ватные, и все внутренности узлом скрутило. И кстати, о чем вы хотели бы с ним поговорить?

— Я книготорговец, но к тому же частный детектив, — шепнул он в ухо бакалейщице, которая с натянутой улыбкой пробивала заказ мадам Бобуа, записной сплетницы.

Пелажи Фулон аж рот раскрыла от удивления. Виктор снова вырос в ее глазах. Она шепнула в ответ:

— Погодите, вот все эти тарахтелки уберутся, тогда поговорим.

Вскоре булочная опустела. Колетт Роман закрыла дверь на щеколду. Виктор заметил, что второй девушки нигде не видно.

— А не было ли здесь второй молодой особы, брюнетки, если мне не изменяет память?

— Браво, у вас рысьи глаза! — похвалила его Пелажи Фулон. — Тут давеча Катрин вышла из фиакра в сопровождении какого-то суетливого поклонника, одетого в клетчатый пиджак. Ну и эта кривляка попросила у меня отпуск, дескать, по семейным обстоятельствам. А Илер Люнель, который столь же наблюдателен, как вы, — «но вовсе не столь очарователен», добавила она про себя, — рассказал мне, что тот покойник в Часовом тупике был одет в такой же клетчатый пиджак.

— Вы рассказали это полиции?

— Еще чего. Я держусь за свое дело, а если узнают, что одна из моих работниц скомпрометировала себя встречей с будущей жертвой преступления… Вы-то не станете болтать, надеюсь?

— Клянусь вам держать это в тайне.

— А еще какой-то обормот пишет мерзкие надписи перед моим магазином, и тут уж точно не заподозришь того уличного художника, что рисует мелками, поскольку он в каталажке! Кто-то хочет бросить тень на мое честное имя!

Она горестно заломила руки. Колетт рванулась было к ней утешить, но так и не решилась. Виктор заключил из этого, что хозяйка не особенно ласкова со своими служащими.