Валькирия посмотрела на него и позволила себе на мгновение сбросить маску спокойствия и миролюбия.

— Вы мне зря это рассказали.

Санненфельд снова кинулся в бой. Валькирия щелкнула пальцами, вызвав искру, охватила ее ладонями и вырастила огонек. Внезапно в руках появился пылающий шар. Валькирия швырнула файербол, тот ударил в грудь Санненфельда и взорвался.

Валькирия чувствовала, как ее переполняет сила. Она уже метала файерболы на тренировках, но еще ни разу не делала этого в жизни, в реально опасной ситуации. Она с трудом сдерживала расползавшуюся до ушей улыбку.

Тем временем Санненфельд попятился и, шатаясь, осматривал себя, не до конца понимая, что произошло. Осознав, что горит, он завизжал во все горло. Потом вспомнил, что не чувствует боли, замолчал и попытался сбить пламя горящими руками.

— Зачем ты это сделала? — жалобно спросил он.

— Вы сами признались, что убили человека. Вы опасны.

— Ты меня подожгла!

Огонь отражался в глазах Валькирии. Она чувствовала себя просто замечательно. Столько силы…

— Я еще и не то с вами сделаю!

Санненфельд поднял глаза, увидел, что девочка идет к нему, и кинулся прочь.

— Я до тебя доберусь! — прокричал он на бегу. — Мы еще встретимся!

Проносясь мимо фонтана, он вдруг резко свернул и нырнул в воду. Фонтан был маленький. Валькирия видела, как Санненфельд ворочается и неуклюже плещет на себя водой. Погасив пламя, он выбрался из фонтана и снова побежал.

И все это время ругался, не переставая, — потрясающе!

— Такой цирк не каждый день увидишь, — пробормотала Валькирия.

Когда она подошла к пирсу, Скелетжер опустил стекло в окошке бентли и спросил:

— Нашла отражение?

— Да, — ответила она.

Забралась на сиденье, дождалась, пока машина тронется, и только тогда сказала:

— На меня напали.

Скелетжер быстро повернул голову.

— Что? Правда?

— Ага, ты был прав. Мстигер уже здесь.

— Черт! Ненавижу все время угадывать.

— Неправда.

— Ты-то как?

— Нормально. Нужно позвонить Сайафин, сказать, что приезд барона подтвердился.

— Не ранена?

— Ни царапинки. Как я поняла, этого типа прислали меня убить. Он зомби. Я его подожгла, и он убежал.

— Ты его подожгла?

— Ага! — Валькирия радостно улыбнулась. — У меня получилось! И даже совесть не мучает, он все равно ничего не чувствует.

— А если бы чувствовал, тебя бы совесть мучила?

— Да нет, наверное. Он хотел меня похитить! Так ему и надо.

— Он не объяснил, почему Мстигер велел напасть на тебя?

— Нет.

— Хм-м-м…

— Так куда мы едем?

— Сейчас захватим… У тебя точно все нормально?

— Правда, все замечательно. Мне даже понравилось. Кого мы захватим?

— Человека по имени Трофим Подколодный. Его сопровождают два русских чародея, они ведут следствие по делу о побеге Мстигера.

— Ага. А можно спросить, кто такой Трофим Подколодный?

— Как утверждает он сам, лучший в мире специалист по Безликим.

— Значит, Моветон с сообщниками не всех еще уничтожили?

— По-видимому. Думаю, Моветон ко всему этому каким-то образом причастен.

— И Трофим Подколодный поможет нам вычислить планы Мстигера?

— Несомненно.

— Хорошо, — ответила Валькирия. — А то мне ужасно надоело, что я ничего не понимаю, а тебе?

— Да не сказал бы, — отозвался Скелетжер. — Обычно я понимаю абсолютно всё. Приятно хоть в чем-то быть неосведомленным — для разнообразия.

Валькирия покосилась на него.

— Пусть Китайна говорит что хочет, но я никогда не стану такой же самовлюбленной, как ты!

— Это приходит со временем, — с улыбкой ответил Скелетжер.

Санненфельд осторожно отслоил кусочек кожи с лица и бросил в кучку обгорелых лоскутьев, что скопилась возле его локтя. Он взглянул в зеркало, рассматривая свои раны. Лицо полностью обезображено, нос сломан, и волосы никогда уже не отрастут. Даже бровей не осталось. Санненфельд попробовал нахмуриться, эффект был совсем уже не тот.

Его тело существует благодаря магии, а не естественным процессам. Теперь его раны не заживут, каждое повреждение навсегда. Вот оно, бессмертие. Вот какое существование приходится влачить. Он — зомби. Он — ЗОМБИ.