При виде него мои губы сами собой сложились в двусмысленную улыбку.

Ну надо же, какая встреча! Я прям ждал с нетерпением! Денно и нощно мечтая о том, как от души пройдусь по его тщательно выбритой физиономии самой грубой, шершавой, специально одолженной ради такого случая у Лишии и полной множества заусенцев шваброй, чтобы слегка подправить эту многозначительную усмешку, высокомерно вздернутый подбородок и безупречно чистый камзол, на котором, по моему скромному разумению, откровенно не хватало следа от подошвы моего ботинка.

— Добрый день, господа и леди, — учтиво сказал я, коротко поклонившись с последней ступеньки раздолбанной до безобразия лестницы. Старательно причесанный, чопорный до отвращения и твердо намеревающийся выяснить, что им от меня понадобилось. — Рад приветствовать… прошу меня извинить за беспорядок, но работы по восстановлению замка еще не закончены, поэтому, если не возражаете, пройдемте в холл. Там немного уютнее.

Ну да, конечно. Трупы уже убраны, вонь подвыветрилась, следы крови и слизи на полу и стенах были частично замыты, а человеческие кости, оторванные головы и изуродованные конечности больше не мешались под ногами.

Меня окинули снизу вверх внимательными взглядами. Граф при этом едва заметно кивнул, одобрив мой скромный камзол нейтрального черного цвета, спешно закупленный накануне в соседнем городишке. Мастер Лиурой по обыкновению окатил полным превосходства взором. Престарелая, судя по манере стрелять глазками, дама заинтересованно приподняла выщипанные брови. А трое незнакомых мужиков словно ничего не услышали и вместо того, чтобы, как положено учтивым гостям, ответить на приветствие хозяина, вдруг самым нахальным образом отвернулись, отошли на несколько шагов в сторону от старательно подметенной дорожки и выразительно уставились на увитые плющом стены.

— А ведь телепортационная арка и правда не входит в общую сеть, — негромко обронил один, теребя длинный черный ус и с любопытством осматривая мой телепорт.

«Наглое хамливое пукло, — тут же подумалось мне при виде внушительного, заметно вздутого живота хама, жирных складок, старательно утянутых с боков эластичной тканью дорогого камзола, толстых ляжек, с трудом впихнутых в модные нынче узкие штаны, и могучих щек, больше похожих на собачьи брыли. — Или нет, не пукло — ты, наверное, все-таки бздун. Большой такой, важный… просто бздунище».

— Вы правы, коллега, — приглушенно отозвался второй толстяк, так же демонстративно меня не замечая. — И это, надо сказать, прелюбопытнейшее явление, поскольку в наших архивах я не нашел даже упоминания о данном объекте. Вы можете в это поверить?

Ага, все ясно: это — бздун номер два по кличке «Шептало». Только усы у него не черные, а рыжеватые, да из-под шляпы выглядывали такого же мерзкого оттенка редкие волосенки. Ну и размеры, надо сказать, выгодно отличались от первого — что значит, были заметно побольше. Так что туго сидящий камзол не просто элегантно обтягивал его складчатые бока, а был буквально-таки готов треснуть по швам, сопровождая сие действо торжественным салютом из отлетевших пуговиц.

— К сожалению, так и есть, — удрученно согласился с «Шепталой» господин «Бздун». — Как оказалось, наши сведения далеко не полны, поэтому я полагаю, что Совету стоит приложить больше усилий, дабы впредь не допускать подобных промахов.

— Всенепременно…

— Прошу прощения, господа, — все так же учтиво прервал я размышления гостей и, дождавшись, когда в мою сторону снова лениво обратятся все взоры, еще раз поклонился. — Но не соблаговолите ли вы все-таки пройти в замок? Я, конечно, не настаиваю, но не считаю себя вправе оставлять вас на пороге своего дома, дабы порассуждать о высоком, стоя на куче естественных удобрений. Мне кажется, птичий помет совершенно не украсит вашу обувь, господа.

«Господа» озадаченно моргнули и машинально опустили глаза, растерянно уставившись на приличных размеров лужу уже подсохшего гуано, которая была почти не видна на недавно отмытых каменных плитах. И в которую они по неосторожности вляпались.

— Что это? — брезгливо сморщился «Бздун», приподняв ногу и с отвращением оглядев белесые разводы на подошве.

Я обезоруживающе улыбнулся и виновато развел руками.

— Голуби, господа…

— Голуби? — с подозрением переспросил мастер Лиурой, оценив размеры лужи, а затем вскинув голову и с еще большим подозрением уставившись на красующихся на стенах каменных горгулий. — А вы уверены?

Я пожал плечами.

— В этих краях они вырастают довольно крупными. Отец когда-то держал целую голубятню, но потом она разрушилась, и птицы разлетелись. Отстреливать их я посчитал бесчеловечным, а избавиться от них другими способами не получается: они слишком привыкли к этому месту.

Испачкавшиеся гости с раздражением посмотрели на мое виноватое лицо и, подрыгав ногами, с тихим шипением вернулись на очищенную дорожку. Единственная леди, аккуратно приподняв краешек подола, почти на цыпочках двинулась в мою сторону. Господин граф странно хмыкнул, никак не прокомментировав царящий вокруг беспорядок. А мастер Лиурой пробурчал что-то неразборчивое и, передернув плечами при виде еще одной лужи, поджидавшей его с другой стороны дорожки, заторопился следом.