Эта несчастная сотня метров от дюн до паладина, казалось, никогда не закончится. В какой-то момент я недосчитался Койота. Только обернувшись, увидел индейца, деловито расчехлившего из куска грязной парусины какой-то толстый, короткий посох. Краснокожий друг бледнолицых демонов стоял в центре круга, образованного телами мёртвых слаат. Поклонившись сторонам света и земле, индеец воткнул посох в песок и сел на колени напротив него.

Резная деревяшка легонько засветилась и... стала расти.

Когда я обернулся в следующий раз, уже почти дойдя до паладина, Койот с каменной физиономией курил трубку и беззвучно шевелил губами перед полноценным тотемным столбом.

Однако, чудны дела ваши, боги, духи и прочие сущности.

Метаморф выглядел очень печально. Осколки защитной маски с кусочками сорванного мяса лежали рядом с головой паладина, тонкие, безкровные губы рельефно очертили зубы. Почти прозрачная кожа бледного лица позволяла рассмотреть все связки, кровеносные сосуды и мышцы, облепившие череп.

Век не было, и потому глазные яблоки казались огромными. Сжатые практически до точек зрачки добавляли жути.

А ещё — щупальца скребли песок, и сжатые кулаки глубоко в него погрузились. Сизая, шипящая гирлянда полуразмолотого кишечника тоже не прибавляла аппетита.

Чтобы отвлечь внимание с обрубка едва живого паладина, я занялся волосами. Ошмётки слаат и кровь Койота уже успели засохнуть, превратив часть шевелюры в негнущуюся картонку. Я разминал пальцами получившуюся корочку, иногда они натыкались на кусочки какой-то мерзко пахнущей органики.

Я бы многое отдал за горячую ванну и хороший шампунь. Жаль, ни то, ни другое мне не светит даже в теории.

— Р-р-рх-х-х, — сипло выплюнул звуки в прохладный воздух наступившего вечера внезапно зашевелившийся Клеймор. — Кайна, будь добра... поищи мои ноги.

Надеюсь, он не видел, как меня передёрнуло со страху.

Блин, ну что за фигня? На огроменные завалы слаатских трупов различной степени распотрошённости и комплектации смотреть могу с воистину буддистским спокойствием, а на половинку паладина, с которым буквально несколько часов назад ржали в подземном музейном комплексе — нет. Сводит кишки, и давящее чувство жалости и беспомощности прессует психику. Поджилки трясутся, и едва ли не каждое движение метаморфа заставляет трястись и вздрагивать от страха.

Отгоняя лишние мысли, я взялся за работу.

Всё же основательно сэра Клеймора размазало по пескам. Самые крупные куски едва ли превышали по размерам ноготь. Так и работал: насобираю горсть плоти, положу рядом с паладином, и — за следующей.

Сколько так провозился, не знаю. В какой-то момент из песка выпростался Скол, несколько секунд посозерцал мои телодвижения, а потом принялся помогать. Струйки грязной воды мягкими подушечками поднимали остатки паладина, и мне оставалось только собирать уже относительно очищенные от песка фрагменты тела, брони, а может, и оружия.

Через какое-то время было собрано всё, что реально удержать в пальцах, и уложено в полуметре от метаморфа.

— И что теперь?..

Паладин несуществующего бога вяло качнул заключённой в броню рукой:

— Теперь положи их поближе.

С помощью Скола я пододвинул останки к уцелевшей половине Клеймора.

— Я могу ещё что-то сделать?

— Если хочешь помочь, просто постой рядом, — безэмоционально выдохнул метаморф. — Паршиво быть одному в такой момент.

Кусочки плоти зашевелились, стали срастаться в более крупные фрагменты, густой слизью вымывая наружу застрявшие песчинки и сталь. Повинуясь воле метаморфа, они потихоньку ползли к телу, сливаясь с ним, реконструируя утерянную часть.

Словно в каком-то фильме, по слоям нарастали кости, плёнки, связки, сухожилия, мышцы, жировые прослойки, сеть капилляров, вен, артерий и жил. Зрелище, конечно, жутковатое, но исключительно затягивающее.

— Как остальные?

Я, глядя на восстановившиеся до колен ноги метаморфа и не спешащую затягиваться дыру в животе с торчащей оттуда лентой кишок, пожал плечами:

— Миакелле сильно досталось, контузия плюс бессознанка. Если бы не броня, то нашу няшу просто бы прожарило до косточек. Я её в медкапсулу уложил, там айболит встроенный вроде как фигнёй не страдает, так что всё будет в порядке. А Койот, вон, какой-то походный тотем раскукожил.

Клеймор болезненно улыбнулся. Всё-таки не время петросянить, да и юморист из меня аховый.

Краем сознания отмечаю, что Чук возвращается с драгоценным грузом к нам. ИИ Флаера, конечно, хорошее подспорье на случай опасности, но за эльфу как-то спокойнее, когда она рядом. Устав стоять, я сел рядом с самособирающимся метаморфом. Заострившиеся черты лица, общая бледность, и понимание какого-то глобального откровения в слезящихся глазах. Балконский со своим дубом просто жалкая пародия на дальней обочине жизни.